Золото абвера - [14]

— Я, боюсь! Я же еще ни разу с бабами не целовался, — сказал он, почти, заикаясь.

— Правильно сказала Ленка, ты Серж, настоящий тюлень! Ты лучше вспомни, как это было под кроватью и тогда у тебя всё наладится! Ты дай — дай, волю своим чувствам и основным инстинктам, они тебя сами приведут к победе и заветной цели, — сказал Виталий. — Kerstin, dein Freund, der noch nie ein MДdchen gekЭsst. Lehre ihn das, — сказал Виталий, глядя в потертый разго-ворник.

— Что ты ей сказал, — спросил Сергей.

— Я сказал, что ты еще ни разу не целовался и тебя нужно этому учить…

— Ich werde es versuchen, — ответила девчонка и, взяв за руки Сергея, своими руками притянула его к себе. Она крепко его обняла и впилась в его губы так возбуждающе и эротично, что Лазарь просто опешил. Впившись в рот парня Керстин, просунула свой язык ему в рот и стала шевелить им из стороны в сторону, касаясь его языка. Тут Сергея, словно прострелило. Через мгновение, он уже подобно искушенному в амурных делах любовнику, интуитивно завершил начатое дело. Да сделал это так умело, что у девчонки сперло дух. Еще долго Керстин не могла отдышаться. После небольшой паузы, девушка, выкатив глаза, пришла в себя и сказала:

— Hervorragend, sehr gut.

Мануэла держа Виталия под ручку, созерцала за происходящим, довольно равнодушно зная характер своей двоюродной сестры. Принимая ее действия как игру, она серьезно не воспринимала подобных любовных страстей. Глаза Керстин выдали её истинное настроение, и Мануэла поняла, что Керстин влюбилась в этого русского парня по самые уши.

Не желая отставать от кузины, она с визгом набросилась на Виталия. Обхватив его за шею, девчонка, присосалась к губам своего дружка. Ей ни чем не хотелось уступать Керстин.

Очарованный и ошарашенный Сергей, удивленно промолвил:

— Вот, это блин дают! Да я Виталя, уже ее люблю, — сказал Сергей, и придерживая немку ха голову, нежно поцеловал её, так, что в душе Керстин затрепыхались мотыльки.

Виталик засмеялся и после того как успокоился, сказал:

— Я посмотрю Серега, что ты будешь делать с ней, когда она, тебя затянет в постель. По ней видно, что телка уже созрела и готова к полноценной любви. Я бы на твоем месте не терялся, а быстренько — быстренько трахнул бы ее.

— Нет братец я пока боюсь. Я не хочу! А вдруг она залетит, а потом родит? Ей семнадцать, а мне пока шестнадцать! Потом плати международные алименты всю жизнь. А может у нее, какой ни будь родственничек из бывших? Жди потом неприятностей, от нашей «Конторы Глубокого бурения». Ты же сам знаешь, что эти парни, раскопают всю родню вплоть до крещения Руси.

— А я Серый, наверное, женюсь! Вон гляди, какая телка складная. Фигурка, ножки, все при всем! Такая в ней аппетитность, что у меня аж шкура чешется. Я с первой минуты хочу её! — сказал он передергиваясь.

— Слушай «Винипух», а может они шлюхи, какие? Будешь ты, потом свой член в банке с марганцовкой неделю отмачивать, — озабочено сказал Сергей, опасаясь венерических болезней, как сказала директриса школы.

— Ты отмочил бы себе лучше мозги в марганцовке — дятел! Хоть бы чуть — чуть они у тебя, шевелиться начали. Это же надо придумать, такую хренотень!? — Сказал Виталий, выходя из себя.

Нащупав в друзьях слабое звено, девочки стали шептаться.

— Слышишь Керстин, о чем они там говорят, — спросила Мануэла, надеясь на познания сестрой русского языка.

— Я так поняла, они что-то от нас хотят, — ответила Керстин, кузине.

— Наверное, хотят затащить в постель, — ответила Мануэла и засмеялась. — Я бы с Витом покувыркалась бы. У него такие чувственные губы, — сказала немка, продолжая смеяться.

— А, Серж он другой. Я чувствую, он такой добрый и ласковый как медвежонок, — сказала Керстин.

— Ага, медвежонок — русский медведь он. Они Керстин, все одинаковы, что эти русские, что наши придурки. Все хотят одного — напиться пива и обоссать все цветы на лужайке перед домом.

— Ты, намекаешь на Питера, — спросила Керстин, и засмеялась, вспоминая, как кузину после вечеринки привез на мотоцикле ее друг Питер. Не удержавшись, он просунул свой «кран» через забор и стал поливать розы, которые садила мама Мануэлы.

— Да, он придурок. Эти русские хоть пива не пьют столько сколько наши, — сказала Мануэла.

— Поживем — увидим, — сказала Керстин. — Мне Серж очень понравился. Жаль, что он уедет в потом Россию.

— А кто мешает тебе с ним в Россию ехать? Сейчас же другие времена.

Совсем незаметно компания оказались в сквере, который находился в самом центре города.

На улицах провинциального Цоссена, было пустынно и тихо. На елке стоящей посреди сквера одиноко горели гирлянды. Городские фонари на ратушной площади, освещали почти по-ловину города. Возле каждого дома, на пока еще зеленых лужайках, росли голубые ели, украшенные новогодними лампочками.

Первый снег этой зимы стал опускаться на головы тяжелыми махровыми хлопьями. Пришло время расставания, но пацанам так не хотелось возвращаться в городок. Девчонки, припорошенные снегом, смотрели на них совсем другими глазами, чем это было утром. Им тоже не хотелось расставаться, но их традиции и требование законов не давали выбора.