Золотинка - [4]
Копыто вытащил портсигар, щелкнул зажигалкой, сделал пару затяжек, пустил колечки дыма.
— Вова, позычь парочку, — попросил дурковатый Генька. Идеолог воровской жизни дал папироску. Генька затянулся и произнес речитативом:
— Баба печку не топила, дым не шел. Баба печку затопила, дым пошел.
После перекура занятия продолжились.
— Бывалые бродяги определят по какой статье «чалился» браток, сколько сроков оттянул, положенец он или нет, на каких зонах и в каких краях побывал. Наколки не простая блажь, не дурь. Они играют большую роль для обладателя-носителя.
«Урок» внезапно прервался. Из-за фанзы появился брат Женька с кирзовой сумкой в руке.
— Здорово, уркаганы! — поприветствовал он пацанов. Те нестройно отозвались.
— Здоровей видели, — не преминул подначить Генька. Сявый сурово глянул на острослова.
— Прикрой хлебало, дерьмом завоняло! — Женька вынул из сумки два больших кулька и высыпал на газету кучу конфет.
— Налетай, подешевело, было рубль, стало два.
Пацаны накинулись на конфеты, братья вполголоса беседовали:
— Заканчивай на сегодня, Вова. Я вина, закуски принес, пойдем, посидим, потрещим.
— Откуда хабар, Женька?
Сидевший рядом Сережка невольно прислушался.
— Я у пьяного фраера «лапотник» подрезал. Ловкость рук и никакого мошенничества, все чисто, как в хирургии.
Подростки смачно хрустели карамелью, мальчик конфет не взял — они ворованные.
Отутюженные брюки, гимнастерка с аккуратно подшитым воротничком висели на спинке стула. Сергей надел брюки, застегнул блестящие пуговицы гимнастерки, свернул ее подол в складку на спине и подпоясался ремнем. На отдраенной латунной бляхе выдавлена буква «ПТ — школа». Такая же буква на кокарде, украшающей околыш форменной фуражки.
В послевоенное время люди то ли инстинктивно тянулись к форме, то ли это было частью идеологии. По радио гремели военные гимны, марши, строевые песни. Улицы были забиты людьми во френчах, сюртуках, мундирах, кителях, гимнастерках. Железнодорожники, моряки, летчики, почтовики, речники имели свою униформу. В нее одели учащихся ремесленных училищ, студентов и школьников.
Отец просматривал газету «Правда», мама строчила на машинке. Прекратив работу, она обратилась к супругу:
— Федя, наш сын дикарем растет, кроме поселковой шпаны никого не видит. Напиши заявление, похлопочи о путевке в пионерлагерь. Там другая обстановка, дети культурные.
— Хорошо, Нина, похлопочу.
В комнату вошел сын и затараторил:
— По радио передали: кругом войны. В Азии, Африке, Латинской Америке. Повсюду протянули хищные лапы США и европейские империалисты. Только СССР стоит на страже мира.
— Мы тоже воюем, — нахмурился отец, — у нас особая война, холодная. Никто не ведает, к чему она приведет.
…Мальчик взвесил в руке портфель: «Тяжеловат».
До школы ребята добирались на маршрутном автобусе с дверкой впереди, которую вручную открывал и закрывал водитель.
Возвращение со школы иное дело. Домой шли пешком и ватагой. Сколько было интересного на обратном пути. Неделю назад они нашли разбитый ящик с яблоками. Видимо у машины самопроизвольно раскрылся борт и ящик вывалился. Пацаны набили фруктами карманы и портфели, водители проходящих машин тоже поживились.
До этого произошел случай еще занимательней. Пьяненький водитель на Газ-51 въехал прямиком в канаву. Вокруг него собралось пяток машин, но троса ни у кого не нашлось. Не оставлять же бедолагу на расправу.
Шоферы подкопали грунт, положили под колеса палки, ветки и вместе со школьниками вытолкали машину на дорогу. Водитель посадил пацанов в кузов, вернулся на Новую Веселую, накупил конфет, ситро. Себе для поправки здоровья взял бутылку водки.
Сев за руль, шофер выпил из горлышка полбутылки. Как он доехал до Веселого Ключа один Бог ведает. Напротив поселка он аккуратно съехал на обочину, выключил мотор и отключился. Вот умора!
Сергей рассказал родителям о происшедшем, мама переполошилась, начала читать нотации:
— Никогда, Сережа, слышишь никогда не садись в машину с пьяным водителем. Он мог разбиться и покалечить вас.
Отец принял половинчатое решение:
— Молодцы, что вызволили автомобиль, что помогли шоферу. Но ему надо руки отрубить за то, что посадил вас в кузов и вез.
Обязанность Сергея с вечера залить в бочки воду. За день она согреется и поливка грядок будет полезней. Как быть! Вечерняя жизнь КОДЛЫ самая интересная. Иной раз он забывает залить воду. Может папа выручит или мама нальет. Правда, если папа увидит маму вечером со шлангом, он ввернет с ехидцей:
— Расти на радость папы с мамой иждивенец, трутень!
— Из латыни пять, из греческого пять! — доложил мальчик вечером. Мама улыбнулась, отец свел кустистые брови:
— Из какой латыни, ты чего несешь?
— Так Ленин отвечал родителям, — сказал сын и положил перед родителями тетради.
— Переодевайся, пора в баню.
…Поход в баню для жителей поселка событие. Баня — место, где обсуждают любые вопросы и проблемы, невзирая на чины и звания. Впереди отца юрким торпедным катером спешит сын с березовым веником. Следом тяжелым крейсером выступает глава семьи с объемистой кирзовой сумкой. В ней смены белья, мыло с мочалкой, полотенце и бутыль с квасом. Хлебный напиток не для питья, им обдают раскаленные камни в печи-каменке, «поддают пару».
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Новый роман Олега Ермакова, лауреата двух главных российских литературных премий — «Ясная Поляна» и «Большая книга» — не является прямым продолжением его культовой «Радуги и Вереска». Но можно сказать, что он вытекает из предыдущей книги, вбирая в свой мощный сюжетный поток и нескольких прежних героев, и новых удивительных людей глубинной России: вышивальщицу, фермера, смотрителя старинной усадьбы Птицелова и его друзей, почитателей Велимира Хлебникова, искателей «Сундука с серебряной горошиной». История Птицелова — его французский вояж — увлекательная повесть в романе.
Великолепный первый роман молодого музыканта Гаэля Фая попал в номинации едва ли не всех престижных французских премий, включая финал Гонкуровской, и получил сразу четыре награды, в том числе Гонкуровскую премию лицеистов. В духе фильмов Эмира Кустурицы книга рассказывает об утраченной стране детства, утонувшей в военном безумии. У десятилетнего героя «Маленькой страны», как и у самого Гаэля Фая, отец — француз, а мать — беженка из Руанды. Они живут в Бурунди, в благополучном столичном квартале, мальчик учится во французской школе, много читает и весело проводит время с друзьями на улице.
Группа ученых в засекреченном лагере в джунглях проводит опыты по воздействию на людей ядовитых газов, а в свободное время занимается рыбалкой. В ученых не осталось ничего человеческого. Химическую войну они представляют как полезное средство для снятия демографического давления, а рыбалка интересует их больше, чем жизни людей.
«Гость», составленный из лучшей путевой прозы Александра Гениса, продолжает библиотеку его эссеистики. Как и предыдущие тома этой серии («Камасутра книжника», «Обратный адрес», «Картинки с выставки»), сборник отличают достоинства, свойственные всем эссе Гениса: привкус непредсказуемости, прихотливости или, что то же самое, свободы. «В каждой части света я ищу то, чего мне не хватает. На Востоке – бога или то, что там его заменяет. В Японии – красоту, в Китае – мудрость, в Индии – слонов, в Израиле – всё сразу.