Золотинка - [2]

— Зверюга, — почтительно пробормотал сержант и отступил. Лейтенант положил руку на кобуру пистолета и с сомнением оглядел хрупкую фигурку женщины; «Удержит ли она взбешенного кобеля».

— Рекс, фу! — уговаривала хозяйка овчарки. — Чего вы копаетесь! Осмотрели и выходите, сорвется Рекс и натворит бед!

— Никого, — подытожил, закрывая дверцу шифоньера, солдат, — полный ажур.

— Извините, хозяюшка, — приложил руку к околышу фуражки офицер, — служба.

Он кивнул головой, и патруль покинул дом.

— Лежать, Рекс, охраняй! — скомандовала женщина. Овчарка легла и положила голову на лапы. Мать подоткнула одеяло под бок разметавшегося во сне сына и вышла запереть дверь. Замерев в дверном проеме, она взглянула на восток. Над скалистыми отрогами гор багровело свежеумытое солнце.

В низине, вдоль огородов, примыкавших к лесу, продвигался другой патруль, отрезая поселок от лесной чащи. Преступники могли попытаться уйти через низину в сопки. С моря задувал знобкий бриз. Молодая женщина запахнула ворот армейского ватника и тяжело вздохнула. Прочесывания не удивляли. Ужасало и томило ночное одиночество, когда муж дежурил.

В доме имелся целый арсенал: два гладкоствольных ружья, малокалиберка, ракетница. При нужде можно отбиться от шайки, если не подожгут. Муж неоднократно водил ее в распадок, обучал владению огнестрельным оружием. Вот сможет ли она выстрелить в человека, пусть и уголовника, женщина не знала. Хотя и выхода не было. Бандиты не помилуют ни ее, ни ребенка. Мать распнут и зарежут, мальчика придушат.

Молодая хозяйка отступила в темноту сеней и клацнула массивным засовом.

Раздевшись, она прилегла поверх одеяла рядом с сыном и нежно поцеловала в стриженный под «бокс» затылок:

— Кровиночка моя, сыночек, Сереженька! Отчего мне не жилось дома, за каким рожном я приехала на жуткую, промерзлую Колыму! Почему я должна трястись за жизнь твою, мужа, свою. Когда придет покой на проклятую людьми и Богом землю! Расти скорей, чтобы ты смог защитить себя, родных и близких!

Мальчик проснулся около восьми. Из репродуктора бодро неслось: «Нас утро встречает прохладой…» Мама, подоив корову, ушла на работу. По пути на кухню он подтянулся на дверном косяке шесть раз и огорченно скривился: «Когда накопятся силы для седьмого». Сергей помакал зубную щетку в жестяную коробку с зубным порошком, почистил зубы, ополоснул лицо из рукомойника, вытерся полотенцем.

На кухонном столе записка: «Разогрей завтрак для отца в 9.30». Накинув куртку, обувшись, надев картуз, мальчик вышел во двор. В сарае хрюкали свиньи, горланил петух, гоготали гуси. Он заглянул в загон, корова Фея прекратила жевать жвачку и просительно ткнулась бархатными губами в раскрытую ладонь. Сережка взял из мешка несколько картофелин и угостил ласковую кормилицу семьи. Между ее ног бродили куры.

Рядом в закуте топталась телочка. Юный хозяин и ее попытался угостить, да куда там. Мала, глупа ткнется в картофелину губами и воротит морду в сторону. Закончив инспекторский обход, мальчик направился к веранде. Скрипнула калитка, завилял хвостом Рекс, уже посаженный на цепь. Со службы вернулся отец. Он потрепал сына по вихрастой макушке и сказал сам себе:

— Девятое мая минуло, нужно снять флаг с крыши, не то кумач вылиняет.

— Я мигом, — откликнулся сын.

— Осторожней, не сорвись, когда станешь отрывать древко.

Завтракали вместе. Мальчик поел гречневой каши, пирожок с повидлом, кисель. Отец насыщался основательно, впереди много работы по хозяйству. Завершив завтрак-обед кружкой крепкого чая, он отправился на двор покурить. Сын принялся за уборку стола и помыл посуду.

Письменные задания по русскому языку и арифметике он выполнил загодя, вечером. Предстояло разобраться с природоведением и выучить отрывок из поэмы Некрасова.

Через час вернулся отец. Он убрался в хлеву, покормил живность, переоделся и чаевничал на завалинке. Сережка вышел во двор. Рядом с главой семьи сидел Рекс, спущенный с цепи. Ты куда собрался, папа?

— У родителей не спрашивают «куда». Можно спросить: «надолго ли». Ты уроки приготовил? — вопросом на вопрос ответил отец.

— Некрасова наизусть учил.

Отец на мгновение задумался, лицо его прояснилось:

«…Было четыре разбойника, был Кудеяр атаман, — начал декламировать отец, — много разбойники пролили крови честных христиан…».

— Папа, ты помнишь стишок со школы?

— В наше время, сынок, знания насмерть вдалбливали. Я иду проверить водозабор, довольно нашим бабам корячиться с коромыслами. Пора запускать водопровод. Заодно Рекс проветрится. Одевайся потеплей, за пару часов обернемся, к обеду и школе.

Улица Дальняя, на которой жила семья, полого поднималась в сопку. День выдался теплый и в придорожных канавах оживали робкие ручейки. Грязи не было, грунт удерживал ночной заморозок. На перекрестке оживленно тараторили односельчанки. Обсуждался актуальный вопрос: у кого чище выстирано белье.

«Дорогу пересекла тетя Катя с пустыми ведрами на коромысле.

Отец развернулся, направился к ближайшей скамейке и присел.

Сын с недоумением уставился на него.

— Баба с пустыми ведрами дорогу перешла, пути не будет, — пояснил отец и вынул из кармана пачку папирос «Звездочка». На лицевой стороне мотоцикл с пулеметом и два солдата.