Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги - [39]

И, наклонившись, он снова постукал меня по колену. В действии этом было что-то неописуемо противное. Как человек с опытом, могу утверждать: арест не подарок, но когда тебя арестовывает сыщик с отеческими манерами, это уж ни в какие ворота.

– А знаете, – продолжил он, – нам стоит объединиться.

Мне тут же припомнились точно такие же слова, сказанные Баком Макгиннисом. Рывком сев, я вытаращился на Уайта.

– Мы составим отличнейшую команду, – все тем же воркующим тоном продолжал он. – А поделимся пятьдесят на пятьдесят. Честнее не бывает. У вас – мальчишка, у меня – вы. Мне не захватить его без вашей помощи, но и вам не удрать с ним, если не войдете со мной в долю. А значит – тупик. Единственный выход – играть пополам. Договорились?

Выбирая сигарету и зажигая спичку, он лучился добрыми улыбками, глядя на мое изумление. Потом, удовлетворенно выпустив облачко дыма, скрестил ноги и откинулся на спинку сиденья.

– Когда я сказал тебе, сынок, что я человек Пинкертона, то слегка исказил жестокую правду жизни. Но ты застиг меня врасплох, когда я палил из револьвера, вот и пришлось как-то выкручиваться. – Выпустив кольцо дыма, он мечтательно наблюдал, как оно тает на сквозняке из вентилятора. А потом объявил: – На самом деле я – Сэм Фишер.

2

При столкновении двух эмоций более слабая отступает в сторонку. Мое изумление потонуло в облегчении. Если б я мог изумляться, то сообщение моего спутника, несомненно, изумило бы меня. Но у меня не хватило на это сил. Я до того обрадовался, что Уайт не сыщик, что мне было все равно, кто он в действительности.

– Такая уж у меня привычка, – изливался Уайт. – Сам я мелочами не занимаюсь, предоставляю другим проторить дорожку, а в игру вступаю, когда путь расчищен. Избавляет от массы хлопот и расходов. Я не ношусь с шайкой головорезов вроде этого тупоумного осла Бака. Какой от них толк? Спотыкаются друг о друга, и все. Возьмем того же Бака. Где он? Потерпел провал и вышел из игры. А вот я…

И он самодовольно улыбнулся. Его поведение начало раздражать меня. Я не желал, чтобы меня считали смиренным орудием всякие наглые негодяи.

– А что вы?

Он в легком удивлении воззрился на меня.

– Я, сынок, еду с тобой и заберу свою долю как джентльмен.

– Вот как?

– А что? Имеются возражения?

Он смотрел на меня с ласковой укоризной, будто старый дядюшка, урезонивающий упрямого племянника.

– Молодой человек, надеюсь, вы не думаете, что сумеете меня обставить? Я иду шаг в шаг с тобой. Ну-ка, послушаем, что тебя беспокоит. Обсудим все спокойно.

– Если не возражаете, – ответил я, – не стоит. Я не желаю разговаривать с вами, мистер Фишер. Вы мне не нравитесь. Не нравится ваш способ зарабатывать себе на жизнь. Макгиннис, конечно, достаточно плох, но он хотя бы откровенный гангстер. А для вас извинений нет.

– Ах, какие мы добродетельные! – вкрадчиво заметил Сэм.

Я промолчал.

– А может, просто завидуешь?

Нет, это уж чересчур!

– Вы что, вообразили хоть на минутку, что я иду на такое из-за денег?

– Именно такое впечатление у меня сложилось. Я ошибся? Похищаешь сынков богачей ради здоровья?

– Я обещал, что верну этого мальчика его матери. Вот почему я дал ему денег на поездку. И вот почему мой слуга должен был отвезти его… туда, где его ждет миссис Форд.

Сэм ничего не сказал, но его брови выразили все за него: «Неужели, дорогой сэр?» На такую очевидную издевку я промолчать не мог.

– Это чистая правда! – взорвался я.

Он пожал плечами, как бы говоря: «Ну, как желаете. Сменим тему».

– Ты говоришь «должен был отвезти». Что же, поменялись планы?

– Да. Теперь я намерен доставить Огдена обратно в школу.

Он рассмеялся сочно и раскатисто. Его двойной подбородок уютно колыхался.

– Нет, так не годится. – Он мотал головой с добродушным упреком. – Нет, не годится.

– Вы что, не верите мне?

– Если по-честному, ни единому слову!

– Ну и ладно. – И я опять уткнулся в книгу.

– Если решил обдурить меня, – хихикнул он, – то скоренько передумай! Прям так и вижу, как ты везешь Золотце в школу!

– Погодите и увидите.

– Интересно, что ж все-таки за адресок ты ему дал? – размышлял он. – Ладно, скоро выяснится.

Он погрузился в молчание. Постукивая на стыках, бежал поезд. Скоро и Лондон.

– Договоренность о равных долях, – нарушил затянувшееся молчание Сэм, – действует, конечно, только в том случае, если ты бросишь свою дурацкую игру. Позволь, выскажусь напрямик. Либо мы партнеры, либо конкуренты. Решать вам. Если проявишь благоразумие и сообщишь мне адрес, то даю слово…

– Ой, ваше слово! – презрительно фыркнул я.

– У нас кодекс строгий, – с непоколебимой твердостью отозвался Сэм. – Я-то не обману. Если же считаешь, что управишься без моей помощи, заберу мальчишку и деньги в одиночку. Печально, но придется. Так что предпочитаешь? Войну или союз?

Перевернув страницу книги, я продолжал читать.

– Если б молодость знала! – вздохнул он. – Молодой человек, я почти вдвое старше тебя и раз в десять, по моим скромным подсчетам, умнее. Однако же в своей самонадеянной уверенности, в своем беспримерном нахальстве ты воображаешь, будто тебе удастся обскакать меня. Меня! Это смешно!

– Ну и посмейтесь, – откликнулся я. – Смейтесь, пока можете.