Золотая удавка - [26]

– Нет, – улыбнулся, оценив шутку, Земской, – у дяди Саши дача через участок с моей матерью. Меня он знает с детства, мы с его внучкой Машей дружили по-пацански.

– Потом отношения стали романтическими?

– Нет, – улыбнулся Земской. – Романтика у нее случилась с Геной Сабировым. Они уже три года женаты, и у них двое детей.

– Хорошо, вернемся к дяде Саше…

– Вернемся, – покладисто согласился Глеб, – дядя Саша 16 лет был личным водителем Валентина Гавриловича.

– А теперь?

– Что теперь?

– Чем дядя Саша занимается теперь?

– Водит служебную машину Бельтюкова. А меня рекомендовал сюда, можно сказать, на домашнюю машину. Бельтюковым нужен был скромный, неболтливый водитель, желательно не обремененный семьей.

– И вы соответствовали этим запросам?

– На тот момент – да.

– Что же изменилось?

– Я скоро женюсь, – упрямо набычил голову Земской.

– А ваши работодатели против?

– Не так, чтобы особо против, но в восторг не пришли.

– Странно.

– Что странно?

– Думаю, Бельтюков знал или хотя бы предполагал, что рано или поздно вы женитесь.

Глеб кивнул.

– Он не предложил вам подыскать другое место работы?

– Нет.

«Интересно, – подумал Наполеонов, – вполне возможно, что Земского не выставили за дверь потому, что он успел слишком многое узнать о тайнах бельтюковского двора… И кто даст гарантию, что обиженный парень не заговорит?..»

– Насколько я понимаю, сами вы, Глеб Матвеевич, своей работой были вполне довольны и увольняться по собственному желанию не собирались?

Земской утвердительно кивнул.

Следователь вздохнул:

– Мы ищем убийцу Евгении Бельтюковой, и нам нужна любая полезная информация.

– Спрашивайте, – пожал широкими плечами Глеб.

«Красивый парень, – подумал Наполеонов. – Один рост чего стоит, и чуб волной».

– Расскажите мне, какой была Евгения Бельтюкова.

– Красивой, – ответил Глеб.

– Это понятно.

– Я хотел сказать, что ее красота привлекала многих и не всегда достойных.

– Вы имеете в виду Адама Верещака?

– Нет, Адама я не имею в виду. Он был увлечен Евгенией всерьез.

– Где же он теперь? Почему не рыдает над трупом возлюбленной?

Земской пожал плечами:

– Я представления не имею, где Адам. Может быть, он ничего не знает о случившемся.

– Может, и не знает… Но на клумбе обнаружены следы обуви, которая не могла принадлежать никому из проживающих в этом доме.

– И вы уверены, что она принадлежит Адаму? – усмехнулся Глеб.

– Нет, пока не уверены, это всего лишь предположение.

– Тогда о чем говорить…

– Например, о том, что Адам – артист цирка.

– И что?

– Такому ловкому парню не составляло труда проникать в спальню возлюбленной, поднимаясь по плетям плюща.

– Да, Адам – большой романтик, – снова улыбнулся шофер.

– А вы могли бы забраться в окно таким же способом?

– Мог, – ответил Земской, не отводя глаз.

– Понятно…

– И любой другой молодой мужчина мог бы проделать то же самое, – добавил Глеб спокойно.

– Мог, – согласился следователь, – правда, далеко не любой.

Земской тем временем принялся демонстративно рассматривать ногти на правой руке.

– Вам ножницы или щипчики? – небрежно спросил Наполеонов.

– Что?!

– Так, ничего. Насколько я понимаю, Адам Верещак был вам симпатичен?

– Он не девушка, чтобы я думал о том, симпатичен он мне или нет, – огрызнулся водитель.

– Так… И вам известно о том, что у Адама был мотив убить Бельтюкову?

– Мотив? Какой мотив?! – уставился Глеб на следователя в недоумении.

– Ну, как же, ревность! Как это у Шекспира в «Отелло»: «Чудовище с зелеными глазами…»

– Почему с зелеными? – спросил Земской.

– Понятия не имею.

– Но у Адама не было причин ревновать Евгению, – неуверенно проговорил Глеб.

– Вообще-то для ревности не нужны причины. Но у Верещака они были…

– Вы имеете в виду ее помолвку с Репьевым? Но Евгения тут ни при чем…

– Нет, я имел в виду не помолвку, а веселую вечеринку в кругу друзей по поводу ее расторжения. – Следователь посмотрел прямо на Глеба, и тот, не выдержав, отвел глаза.

Через минуту, справившись с растерянностью, водитель ответил:

– На той вечеринке не было ничего, что могло бы вызвать ревность Адама.

– А как же приглашенные юноши?

Земской вспыхнул:

– Во‐первых, Верещак не мог узнать, кто был на вечеринке, во‐вторых, я уверен, что никто там не выходил за рамки приличий.

Следователь рассмеялся, и Глеб наградил его взбешенным взглядом.

– Хорошо, перейдем к другим подозреваемым, – как ни в чем не бывало проговорил Наполеонов.

Водитель заметно напрягся:

– Что вы имеете в виду?

– Хочу понять, у кого еще были причины расправиться с Евгенией. Мирон Порошенков, например, после ее смерти остается практически единственным наследником состояния своего дяди.

– Обвинить Мирона у вас не получится, – ухмыльнулся Земской.

– Это еще почему? – делано удивился следователь.

– В то время, как убивали Евгению, он был на виду у всего своего семейства.

– Откуда вы знаете?

– Клара сказала, – нехотя признался Земской.

– А что еще вам сказала Клара?

– Ничего больше не сказала, – отвел глаза Глеб.

– А кто-то из работающих в доме мог иметь зуб на Евгению?

– Кто?

– Например, вы.

– Я?!

– Почему бы и нет…

– Да с какой стати мне иметь зуб на дочь хозяина?! – Глеб вскочил.

– Вы сидите, сидите, Глеб Матвеевич. Например, вы могли шантажировать Евгению Бельтюкову. Ведь вам было так много известно о ней…