Золотая Трансцендентальность - [94]

Одновременно Темер следил, как ледяное убежище старательно обменивается данными с Нептунскими приёмоответчиками.

— Там кто-то живёт, — решил Темер, — и даже в Трансцендентальности участвует. Для автоматики слишком много данных. Видениями поглощён — может, и не заметил нас.

— Может живёт, а может и доживает, — сказал Фаэтон. — Его бросили.

Темер отвлёкся:

— Вы не верите версии Ксенофона? Думаете, не было сигнала из той Ойкумены, и Нептунские радиоастрономы его не ловили?

— Лебеди честностью не отличились. Зачем им прекращать врать?

— Думаете, у них корабль, как у вас? Молчаливый Феникс?

— Ещё хуже. Боюсь, их корабль может быть получше моего. Ничто прятался в морщинках горизонта событий микроскопической чёрной дыры — а теперь представьте, что дыра не микроскопическая, и разогнана до световой. У неё горизонт событий вместо обшивки — ни пробить, ни заметить. Разгон такой тяжести обойдётся дорого, но энергии в Лебеде X-l много неограниченно.

— Тогда могли остаться частицы, порванные приливными силами. Пусть астрономы архивы поднимут, — ответил Темер.

— Смотрите. Картинка чётче стала.

Видур не соврал — проявитель частиц худо-бедно, по приглушённым отсветам выстроил возможное кометное убранство. Посреди ледяной каморки повис Ксенофон — в шарообразной, самой теплосберегающей форме.

— Он нас видит, — предостерегающе поднял ладонь Диомед.

В тот же миг всех четверых вобрало в рассудок корабля. Отправились вести во Внутреннюю систему, и к Нептуну, долетели вести и оттуда, до одинокого скита. Мысли хлынули сквозь них.

Гаснущая Трансцендентальность думала последнюю мысль.

И Ксенофон присутствовал.

Присутствовал, но не участвовал — сведущий в войнах разумов Молчаливый, благодаря хитроумному приёму, подсматривал если не всю Трансцендентальность, то её поверхностные мысли — не отдавая ничего взамен. И вот висел в каморке зашифрованный, затаённый, стиснутый Ксенофон, болтаясь на невидимой радиолазерной привязи, идущей от Нептунского Посольства Города-Роя, который вокруг Троянской точки Лагранжа.

Трансцендентальность смотрела, как он смотрел на неё, целое мгновение — что наяву заняло несколько суток.

Заняла событиющих такая мысль: Ксенофона ещё можно переделать. Надежда есть.

Во всю глубину ему показали мышление Золотой Ойкумены. Показали, без прикрас, что философия Молчаливых неразумна, а помыслы их — тщетны, и война едва ли продлится дольше предсказаний Гелия. Ничто, конечно, мог себя размножать — вот только рассорятся копии, неизбежно рассорятся, если не поддерживать каким-то чудом безупречное единство мнений и выстроенную мыслительную иерархию.

Поскольку разумного Ничто сторонился, рознь разрешится дракой.

Чтобы избежать склок, Начальствующему Ничто придётся рассылать по делам двойников хилых, недалёких, несмекалистых и робких.

А когда этакие Ничтожества [99] примутся заведовать освоением новых систем, получится у каждого вместо успешной колонии по тягомотному, многоступенчатому краху. Империя Молчаливых, если она и взаправду есть, невелика. Может, Молчаливые так безвылазно и сидят в системе Лебедя X-l.

А если так, то первый же поход Фаэтона всё решит. Кончится "война", не начавшись, ещё до того, как со стапелей сойдёт Возмездие Лакедемона — первый боевой корабль новой Коллегии.

Ради чего, тогда, Ксенофон старается? Зачем сотрудничает с безумием? Почему не откажется от напрасных планов?

Тут Ксенофон понял, что обращаются к нему. Что подглядывает он отнюдь не незаметно. Что все разумы Ойкумены терпеливо ждут, пока он закончит дурить.

Что терпения осталось на один шанс.

Конечно же, в разум корабля под конец пути загрузили Аткинса, и тот сбросил в миролюбивую гущу Трансцендентальности армейский вирус. Хвалёное мыслительное вооружение Молчаливых не отреагировало никак.

Вирус вмешался в программы восприятия времени и упорядочивания мысли. Из-за вируса участники Трансцендентальности не обращали внимания на явь — что несильно-то и отличалось от обычного Трансцендентального рефлекса. Зато Феникс, горячий великан, смог подобраться к логову Ксенофона незамеченным — пока мысли Молчаливого заняты были другим.

Трансцендентальность распрощалась с Ксенофоном и Вселенной, и на том окончилась. Очнулся Ксенофон почти уже под неуязвимой громадой корабля.

Заизвивались жгуты нейропроводки, испортив круглый, голубой бок нептунского тела. Сплелись в передатчик, отправили в ближайший мыслеинтерфейс послание — на удивление краткое. Этот Ксенофон не занудствовал подобно своей былой версии:

"Вы победили только лишь глупейший извод Филантропотека Ничто из возможных. Он не знал ни истинных целей, ни нашей полной мощи. У Царей Молчаливой Ойкумены слуг множество, и замыслы наши строятся долго, очень, очень долго. Ещё до прибытия Нагльфара к Лебедю X-l Ао Ормгоргон дал великую клятву. От меня же вы причин гнева не узнаете."

Вырос второй передатчик, и выдал такую яркость, что Трансцендентальность ослепило — даже проявитель частиц не мог ничего различить. Потом, с расстояния, и после обстоятельного анализа, выяснят — само пространство-время тогда сжалось до невозможности.

Пока эффект не рассеялся, Фаэтон ближе, чем на световую секунду,