Золотая Трансцендентальность - [27]

Фаэтон с одного взгляда увидел в целях общее — все они жизненно необходимы организму Ойкумены. Центры металлопроизводства и энергораспределения, склады топлива, узлы связи. Цели для военного удара.

Также Ксенофон приказал усилить носовой мыслепередатчик и антенны. Вместе с проявителем призрачных частиц он на раз-два заглушит каналы связи и завладеет системами безопасности, как уже завладел ноэтическим устройством.

Играючи, так же, как он… (надо было раньше догадаться) скормил Навуходоносору на слушаниях поддельную запись памяти Фаэтона.

Во время пролёта вооружённый проявителем Феникс с лёгкостью заразит мыслевирусом Ксенофона всю Трансцендентальность. На Трансцендентальность преграды между разумами поднимались, мерами безопасности пренебрегали. Умы сливались в Единый Разум, готовились к великим думам…

И все шеи ложились на одну плаху.

Великая трансцендентальность — время разоружения, примирения и доверия для и без того безоружного, миролюбивого и небдительного народа. Случалась она только раз в тысячелетие…

— Твои размышления отклонились от прогноза! Показатели ненависти и кровожадности непропорционально высоки! Ты должен был с радостью поставить Вторую Ойкумену на место культурного образца человечества! Да, правда — Золотую Ойкумену забьём и мозги промоем дочиста, но ведь твоё негодование — только лишь плод программы Софотеков по контролю мысли! Они изготовили тебе линейки для измерения добра и зла, они учат абсолютности правильного и неправильного! Вздор! Эти понятия субъективны, ведь воля человеческого духа не ограничена по определению. Общество научило тебя, что массовые убийства — зло. Чушь.

Это — необходимый шаг на пути к общему, долговременному оздоровлению. Уточню — к вознесению Второй Ойкумены и высвобождению человеческого духа. Если не изувечить Золотую Ойкумену, её Софотеки отменят наши деяния. Твоя мечта, Фаэтон, кровь проливает! Чего же теперь ей брезгуешь, а?

Убивать Ксенофон, похоже, не собирался. Уговаривает примкнуть — значит, чудовищу что-то ещё нужно. Что?

— Нужны твои навыки, чтобы броню и корабль вести. Тебя переделаем. Перепишем воспоминания — и станешь покладистый. Хочешь сохранить личность? Согласись сам. Заупрямишься — вырежем каждую непокорную мысль, и от рьяного Фаэтона почти ничего не останется. Уступи — так разумнее и безопаснее, для тебя же. Так же вас Софотеки учат: "Поступай разумно и безопасно".

Да ничего подобного. Никогда так Софотеки не говорили. Молчаливый этот — круглый дурак. Ничего про Золотую Ойкумену толком не знает, залез кое-как Фаэтону в голову, но так и не понял, что для редакции его придётся извлечь из брони — а тогда руки Фаэтона освободятся, и Ксенофону настанет быстрый, эффективный конец.

— Ничего себе. Ты? Нетренированный, из совершенно мирного народа, без энергетического оружия, даже без пистолета — намереваешься убить нептунское тело? Я тебе дал возможность сдаться, бесполезный, но ты, оказывается, неисправимый питомец машин.

Фаэтон заговорил вслух:

— Нет. Я даю сдаться тебе. Подозреваю — откажешься, но хотя бы совесть очищу.

Ксенофон ответить не удосужился.

Ксенофону, перед тем, как забрать броню, хотя бы из соображений практического характера стоило прикончить Фаэтона на месте. Похоже, он и не мог. Оружию крисадамантий не пробить, и даже проявителю призрачных частиц для власти над доспехом нужен открытый мыслеинтерфейс. Власть эта, впрочем, не поможет — в наномеханизмах на уровне железа зашиты охранительные инструкции. Доспех просто не послушается вредным для носителя приказам.

— Ты слишком высокого мнения о своём оборудовании. Не спорю, достижений у Золотой Ойкумены немало, но вот в области войны умов вы нам не ровня. Вирусы, мыслечерви, порча душ — даже Софотеки, чистейшие, великолепные разумы после встречи с нашим оружием стали игрушками, рабами. Думаешь, твой простак-костюм выстоит, захоти я его подчинить? Нет, подчинить я хочу именно тебя. Отчаяние мне поможет. От отчаяния люди размягчаются, становятся подвержены редакциям, а ненависть к себе убивает волю к отпору. Программы готовы. Скоро твои навыки и опыт послужат Второй Ойкумене. Перед поглощением я позволю тебе побарахтаться — без надежды отчаяния нет.

На этих словах броня раскрылась.

Пластинки брони разъехались, Фаэтон попытался встать.

Но окружавший Нептунец не медлил. Жидкость заструилась, оплела тысячами змееподобных языков, погрузила в себя. Голубая жижа обездвижила, надавила в лицо, протекла в рот и глаза, затвердела. Силы Фаэтона не хватало, не хватало опоры. Завяз — как мушка в янтаре.

Кружева нейропроводки подплыли к черепу, облепили контактные точки, ворвались в мыслительное пространство.

Мыслительное пространство мигнуло, замерцало. На краю воображения маячила последняя шкатулка, с крылатым мечом на крышке. Открытая. Он ощутил похожий на сон смутный нахлыв — в кору и средний мозг загружался немалый объём.

Перед нейрохирургией необходимо открыть все воспоминания, чтобы не оставить переделанному разуму цепочек памяти к прошлой личности…

В фильтре ощущений зазвучал язвительный голос Молчаливого. Похоже, ему опять высокие уровни надежды и гнева неугодны.