Золотая сеть - [50]

— Я не видела моря, — ответила ей Александра. — Но дикую природу обожаю. Я люблю вересковые пустоши, что рядом с нашим домом, хоть там слишком безлюдно, а в плохую погоду даже тоскливо.

— Море никогда тоскливым не бывает, — заверила ее Мадлен. — Оно всегда разное. Мама говорит, что море — самое великое разочарование ее жизни. Ей нравится рисовать его, но она не в состоянии воспроизвести то, что у нее перед глазами, это она так говорит. Что до меня, я даже и не пытаюсь. Я предпочитаю рисовать вещи, которые не движутся и не меняются. А как вы относитесь к живописи?

— Это одно из самых моих любимых занятий, — призналась Александра, — хотя особого таланта у меня нет. Но я понимаю леди Эмберли. Я тоже не могу в полной мере воспроизвести то, что вижу и чувствую. Может, именно это и притягивает? Возможно ли получить удовольствие от того, в чем уже достиг совершенства? А где же вызов?

Мадлен расхохоталась.

— Вы непременно поладите с мамой. Кстати, не пора ли нам перейти на имена? Мне неловко называть вас «мисс Парнелл». Как будто передо мной не молодая девушка, а древняя старуха. За завтраком я заметила, что вы назвали меня «леди Мадлен». Какой ужас! К чему все эти формальности, раз мы с вами все равно скоро станем сестрами, вы со мной согласны?

Александра улыбнулась. Похоже, в семействе Рейн принято обращаться друг к другу без особых церемоний. Хоть и не слишком привычно, но девушка не могла сказать, что ей это не нравится.

— Хорошо, — согласилась она. — Прекрасная идея, Мадлен.

Непринужденный разговор шел словно сам собой. Александра внимательно присмотрелась к своей спутнице. Она завидовала ей. Как здорово, должно быть, открыто выражать свою любовь к жизни! Мадлен нельзя назвать красавицей в обычном смысле этого слова. У нее правильные черты лица и невзрачного цвета волосы. Ростом и строением тела она походила на саму Александру. Единственной выразительной чертой были ее темно-зеленые глаза. И все же она казалась настоящей красавицей. В каждой черточке ее живого лица, в каждом энергичном и грациозном движении тела проступала ее жизнерадостность.

— Скоро море увидим, еще минутку осталось подождать, — сказала ей Мадлен. — Такое странное чувство человека охватывает, когда он впервые к воде подъезжает, да, Дом? — Она повысила голос, желая подключить к разговору всех остальных. — Даже страшно становится. Вдруг море хлынет в долину и проглотит тебя? В детстве ты все время смеялся надо мной, помнишь, Дом?

Лорд Иден обернулся и с улыбкой поглядел на девушек.

— Я постоянно рассказывал тебе всякие страшные истории.

— А потом я гналась за тобой и колотила, — хохотнула Мадлен.

— Если догоняла, — со смехом добавил лорд Иден.

— Братья — просто ужас, правда ведь, Александра? — обратилась за поддержкой к своей спутнице Мадлен.

Александра переглянулась с братом и улыбнулась. Они с Джеймсом ни разу за всю жизнь не поругались, и она не могла припомнить случая, чтобы один из них дразнил другого. Ей всегда казалось, что это нормальные отношения между братом и сестрой. Неужели они даже в этом отличаются от всех остальных? Но ей было все равно. Она не хотела ничего менять.

— Завтра Кортни устраивают танцы, — сказала Анна. — Все соберутся. Кроме меня, конечно. Как я ни просила, ничего не вышло. Мне ведь уже пятнадцать, между прочим. Но мама сказала — нет, а папа только и делает, что подшучивает надо мной. Говорит, я до колен ноги сотру, если начну так рано на танцы бегать, не на чем будет в свет выходить, когда время придет. Разве это не смешно, Доминик?

— Трудно быть почти взрослой, — снисходительно улыбнулся ей кузен. — Знаешь, что я тебе скажу, Анна: когда ты начнешь посещать балы, ты будешь такой хорошенькой, что кавалеры всю ночь не дадут тебе присесть. Будешь танцевать, сколько твоей душе угодно.

— Ты правда так считаешь? — засияла девочка.

— Сейчас это, конечно, не слишком большое утешение, да? Как-нибудь попросим Эдмунда сыграть на фортепиано, и я станцую с тобой в музыкальной комнате. Только ты и я и вальс. Согласна? — подмигнул он ей.

— Правда, Доминик? Обещаешь? — с обожанием уставилась на него Анна.

Долина стала шире, река искрящимся голубым рукавом втекала в море. Трава поредела, перед ними простиралась сияющая равнина золотого песка.

— Смотри, Джеймс! — воскликнула она. — Какое чудо!

Лорд Иден подъехал поближе к Александре. — Восхитительно, правда? К несчастью, когда человек вырастает в подобном месте, он принимает эту красоту как нечто само собой разумеющееся. Я осознал всю неповторимость этого места, только когда окончательно понял, что на самом деле это дом Эдмунда, а не мой. Мы всегда считали, что это самый чудесный пляж в Европе, хоть нам и не с чем было сравнивать.

Александра полной грудью вдохнула соленый морской воздух.

— Пляж — идеальное место для скачек наперегонки, — сказал лорд Иден. — Мы часто устраивали здесь состязания.

Александра повернулась к нему, глаза ее горели.

— Правда? О да, вы, несомненно, правы. Можно нам тоже посоревноваться?

— Сейчас? — с сомнением пожал он плечами. — Вы уверены, что хотите этого, мисс Парнелл? Эдмунд выбрал для вас не самую резвую лошадь, но медлительной ее тоже не назовешь.