Золотая Орда и зарождение казачества - [50]

В Международных сношениях, на Западе, большим почетом, даже в ущерб московскому двору, пользовались послы крымского хана. Здесь действовало не сознание необходимости дружбы с крымскими ханами, говорит историк С. Соловьев, — а предание о прежних, недавних отношениях к татарским ханам. Предание это было сильно и вело к странности, — московские князья в международных сношениях требовали равенства с германским императором, турецким султаном, но не решались требовать этого от крымского хана. В отношении же польско–литовского короля престиж Москвы настолько поднялся, что они ставились ниже московского князя. Отношения с Крымом и окружающими ордами Астрахани и Казани продолжали быть исключительно тяжелыми.

В Ставке крымского хана отношения к московским послам были унизительные. Прибывая в Ставку, послы встречались при входе ордой поджидавших князей, царевичей, мурз и других людей, которые требовали «поминок» и перед послом клался «батог», через который посол не имел права переступить, не заплатив предварительно поминок. То же повторялось и при входе в дом хана. За неуплату поминок послы подвергались насилиям и всяческим унижениям, часто сажались в «цепи». Для охраны послы брали с собой станицы казаков, сопровождавшие их в Крым, татары грозили и казакам расправой и отправкой их в «Сарай», если они будут вмешиваться в посольские дела. В отношении казаков угрозы оставались только угрозами, так как казаки сами нередко врывались в Крым и платили татарам тем же.

Психология покорности, однако, начинала изживаться и князь Василий, посылая послов, наказывал им, чтобы они пошлин никому ни под каким видом ни царю ни царевичам, ни князьям, ни царевым людям никак ничего не давали. Если же бросят перед послом «батог» и станут просить пошлины у батога, не давать; а идти прямо к царю через батог; а если у дверей царевых станут просить пошлины, и тут ничего не давать… Пусть посол всякий позор над собой вытерпит, а пошлину не должны дать. «Не напишется хан братом князю в «шертной» грамоте, то грамоту не брать». Подписи в грамотах пока что ставились по татарской формуле: «Царь шлет много, много — тюклон». Все же страх перед нашествием татар изживался медленно, и в то время, как московские войска решительно вели наступательные войны и, за малым исключением, успешные против Запада, против Крыма и даже Казани Москва бессильна была вести оборонительные войны. В не лучшем положении в отношении Крыма находилась и Литва и Польша. Литовский князь Сигизмунд ежегодно платил крымскому хану 7500 червонных и на такую же сумму, сукон, выговаривая, что деньги и сукна будут посылаться в те годы, когда не будет нападения на литовские земли. Приходилось, иногда, из королевского «скарба» платить крымцам и за набеги днепровских казаков, оплачивая понесенные от набега убытки.

Крымским ханам, даже ставленникам Москвы, московские князья писали: «нашему брату…», со стороны же астраханских ханов отношение к московским князьям оставалось, каковым было при ордынских ханах. Ханы, несмотря на дружественные отношения, писали себя «отцами московским князьям, и требовали дани… сопровождая эти требования угрозами…» В Казани был ставленник Москвы хан Магмет-Аминь; соперник его находился в качестве пленника в московских владениях и жил в заточении. После смерти того и другого в 1518 году встал вопрос — кому быть ханом Казани. Крымский хан Магмет-Гирей стремился, чтобы все татарские владения находились в руках одного рода Гиреев, чему Москва должна была препятствовать всеми силами. Он прислал московскому князю «шертную» грамоту, по которой обязывался быть с ним за одно на Литву, прекратить грабежи, не брать пошлин и не бесчестить московских послов, — с тем, чтобы великий князь был за одно на детей Ахметовых, т.е. казанских ханов, являвшихся московскими ставленниками. Но ко времени, когда грамота эта была привезена послом крымского хана, царь Василий назначил уже преемника умершему хану, — внука Ахметова, противника крымских Гиреев, хана Шиг-Алея, выехавшего из Астрахани еще со своим отцом и владевшего одним из мещерских городков. В Москве объясняли это назначение тем, что казанцы просили о его назначении. Хан не мог примириться с этим положением, и в Казани началось недовольство против Шиг-Алея, потому что он во всем слушался Москву, и при нем находился московский воевода. В Казани составился заговор и в 1521 году брат крымского хана, Саип, с крымскими войсками появился у Казани и город сдался ему без сопротивления. Шиг-Алей и воевода были выпущены в Москву, но посол и торговцы московские были ограблены и задержаны. В Крыму были сторонники Москвы, которые сообщили, что хан Магмет-Гирей с большими силами собирается на Москву, и что у него были послы из Казани, и хан дал им царевича и под охраной войск отправил в Казань. Хан Магмет-Гирей решил вооруженной силой укрепить свое влияние в Казани. С этой целью он послал предложение астраханскому хану идти с ним против Москвы. Но ханы астраханского царства были в союзе с Москвой. После того, как вся полоса между Волгой и Доном была очищена казаками от ногайских орд и находилась под неусыпным казачьим контролем, с тех пор владения астраханского хана были в полной безопасности с этой стороны и порывать с Москвой не было никакого резона. Астраханский хан, Усеин, идти против московского князя отказался.