Золотая Колыма - [15]
На другой день получили телеграмму Билибина: «Отдыхайте, скоро приеду». И «отдыхали»: скоро от той тысячи ничего не осталось. Просить у Билибина еще аванс Раковский постеснялся. Началась такая безденежная пора, что хоть продавай обратно лайковые перчатки. Все, что могли толкнуть на Семеновском базаре, толкнули. Даже байковые одеяла из меблированных комнат «Италии» потихоньку сплавили: приедет Билибин — расплатимся. На деньги от одеял покупали соленую кету, она стоила дешевле хлеба. Днем съедят кетину, запьют водичкой, вечером — то же: обед и ужин. В тайге голод переносить легче: там голод — для всех голод, а тут, как в Европе, на каждом шагу французские булки, венская сдоба, пиво «Мюнхенское», а ты глотай слюнки...
А Билибин все не приезжал, только телеграммы присылал: скоро да скоро. А уже шла вторая половина мая. Наконец прибыл его заместитель по хозяйственной части Николай Павлович Корнеев. Все к нему, как к богу:
— Деньги давай!
Деньги шли за ним следом. Всей оравой двинулись на почту. А там — новое дело: перевод пришел, но не на Корнеева, а на Корнева. Где-то кто-то одну букву поленился написать, а завхоза чуть не избили за то, что он Корнеев, а не Корнев. Пока выясняли, уточняли, подтверждали — бедствовали еще три дня.
Наконец перевод получили, завхоз заключил со всеми договоры, выдал все, что причитается, избрали профуполномоченного и взялись за дело: начали закупать инструменты, хозяйственную утварь, одежду, продовольствие...
В конце мая приехали во Владивосток Билибин, Цареградский и Казанли. Юрий Александрович сразу же всю подготовку взял в свои руки, установил строгий порядок: каждый с утра занимался делом, вечером все собирались вместе, отчитывались, предъявляли остатки денег, оправдательные документы на истраченные, намечали, что делать завтра, получали новые суммы на расходы и все вместе отправлялись в ресторан «Золотой рог» обедать и ужинать заодно.
Все шло хорошо. Юрий Александрович нашел общий язык со всеми солидными организациями: Совторгфлотом, Акционерным Камчатским обществом, Комитетом Севера. Только в Дальгеолкоме и Дальзолоте попытались было вставить палки в колеса. Оказалось, они сами намеревались заняться поисками и добычей золота на Колыме, назначили туда своего уполномоченного и уже направили туда с первым пароходом артель рабочих. А он, Билибин, вроде бы свалился как снег на голову и только мешает им.
Местные деятели могли оказать куда более серьезное сопротивление, чем тираннозавры Геолкома. Получалось, что Билибин понапрасну добивался в Москве и Ленинграде организации экспедиции, что он лезет куда его не просят. Поначалу Юрий Александрович растерялся. Давать телеграмму Серебровскому? Но вдруг Серебровский даст указание расформировать экспедицию Билибина, раз Владивосток посылает свою?..
Однако Билибин, видимо, родился в рубашке: Серебровский сам приехал с инспекцией во Владивосток.
Он быстро разобрался в ситуации. Оказалось, Дальгеолком и Дальзолото никакой экспедиции на Колыму не организовывали, а старательскую артель послали наобум, преждевременно. Словом, Серебровский посоветовал местным руководителям никаких препятствий Билибину не чинить, а своими делами заниматься посерьезнее. Отошло время золотых лихорадок, начинается планомерное, на научной основе, развитие золотой советской промышленности.
ПЕРВЫЙ ЗОЛОТОЙ КОРОЛЬ
У Совторгфлота на Дальнем Востоке своих пароходов было мало. Плыть предстояло на зафрахтованном японском «Дайбоши-мару», дряхлой, изъеденной ржавчиной посудине. Ее, пятнадцать лет пролежавшую на дне, подняли недавно и пустили по рыбалкам Охотского побережья.
Билибин при посадке озорно пошутил:
— Колумб плавал на «Святой Марии», а нам приходится на какой-то «Дай бог шмару...»
Все захохотали, и даже очкастый японец в черном кимоно, который стоял у трапа под клеенчатым зонтом и неразборчиво выкрикивал по списку пассажиров, захихикал, хотя, вероятно, и не понял, как обозвали его галошу.
В дождливую теплую ночь двенадцатого июня 1928 года расставались с огоньками бухты Золотой Рог. Молча и долго стояли на мокрой палубе, прикрываясь плащами и рисовыми циновками.
В Японском море судно сразу же окутал туман, такой непроницаемый, что с кормы не было видно носа, и посудина будто стояла, лишь в пенистом шлейфе за винтом было заметно какое-то движение. Сквозь туман не разглядели остров Хоккайдо, вслепую прошли опасный пролив Лаперуза. В Охотском море туман сгустился и начало покачивать.
Далькрай навязал экспедиции врача, так как на все Приколымье не было даже ни одного фельдшера. Билибин взял в свой штат престарелого доктора Переяслова, не без ехидства спросив, кого он, кроме себя, будет лечить... При первой же качке лицо Переяслова стало похоже на незрелый лимон, и старик проклинал медицину, которой отдал жизнь, а она не придумала для него никакого снадобья от морской болезни.
Беспокоили Билибина сиплые гудки «шмары»... Для инженеров и доктора матросы по приказанию капитана сколотили из горбылей каюту с двухъярусными нарами, поставив ее на палубе у самой трубы, и громкие, протяжно хриплые гудки, издаваемые пароходом через каждые пять минут, дабы не столкнуться с другим судном, действовали на нервы пассажиров, не давали глаз сомкнуть.
Открытие промышленных месторождений золота на Колыме дало мощный толчок развитию далекой окраины страны и неузнаваемо преобразило ее. О Первой Колымской экспедиции, о ее руководителе Ю. А. Билибине, о его соратниках — эта книга, продолжающая серию «Первопроходцы».
Это книга о чешской истории (особенно недавней), о чешских мифах и легендах, о темных страницах прошлого страны, о чешских комплексах и событиях, о которых сегодня говорят там довольно неохотно. А кроме того, это книга замечательного человека, обладающего огромным знанием, написана с с типично чешским чувством юмора. Одновременно можно ездить по Чехии, держа ее на коленях, потому что книга соответствует почти всем требования типичного гида. Многие факты для нашего читателя (русскоязычного), думаю малоизвестны и весьма интересны.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.