Знайте свои гены - [114]
Трудности создания такого комитета, выработка процедурных вопросов, связанных с его деятельностью, включая и такие вопросы, как необходимость присутствия его членов среди ночи и в другое неурочное время (и весьма часто), могут вызвать серьезные проблемы. Организацию такого комитета с правом принимать решение многие, вероятно, воспримут как неприемлемое для себя посягательство на суверенные права и неуважение к собственному здравому смыслу. Между тем в решении Верховного суда шт. Нью-Джерси по делу Карен Куинлан поставлен вопрос как раз о таком комитете.
Другой подход к решению проблемы предполагает назначение адвоката, который при обсуждении вопроса между родителями и врачом должен представлять интересы ребенка. Такая система, будучи явно предпочтительнее комитета эвтаназии, все же страдала бы одним существенным недостатком: основанная на искренности и доверии связь между родителями и врачом могла бы быть подорвана. Несмотря на это, многие полагают, что родители из-за своей особой заинтересованности в вопросе излишне эмоциональны, а потому неспособны объективно оценить положение дел и принять правильное решение, а врач не обладает достаточными знаниями для глубоких этических оценок. Именно поэтому без третьей стороны — адвоката— интересы ребенка не будут в должной мере представлены.
3. Решение принимает государство
Государство посредством судов и законодательных органов легко может сделать обязательной процедуру решения вопроса об особом обращении с новорожденным, создав специальные организации, облеченные полномочиями принимать и проводить в жизнь решения о жизни и смерти пораженного ребенка. Способны ли, вы и в этом случае поставить себя на место одного из родителей такого ребенка, вынужденного обратиться в подобного рода комитет с просьбой решить судьбу своего ребенка? Напрашиваются те же возражения, что и приведенные выше. Однако в данном случае последствия могут быть еще более тяжкими: ведь в сравнительную оценку ценности человеческой жизни окажется вовлеченным государство! Конечно, государство может произвести своего рода классификацию болезней, при которых больному будет отказано в лечении. Но такой подход таит в себе опасность: дело в том, что генетические болезни очень разнообразны. Например, у ребенка со спинномозговой грыжей может быть дефект, полностью устраняемый хирургическим вмешательством; в результате больной получает способность контролировать действие своего мочевого пузыря и кишечника, а также ходить. В других же случаях при том же диагнозе результаты операции могут оказаться самыми различными: от полного паралича конечностей, сопровождаемого неконтролируемыми действиями кишечника и мочевого пузыря, до многих вариаций с излечением некоторых недугов.
Еще большую опасность установления государственного контроля над судьбой пораженных новорожденных представляет вытекающий отсюда явный риск для наших политических принципов: если государство вдруг окажется вправе решать, кому жить и кому умирать, мы станем двигаться в нежелательном направлении, поступаясь своими демократическими принципами. Кто знает, до чего нас могла бы довести такая политика, ведь она могла бы даже распространиться на взрослых людей с физическими недостатками, находящихся в заведениях для неизлечимых больных, людей с психическими заболеваниями, различных уголовных элементов, стариков, больных, членов всевозможных религиозных сект я, наконец, просто на людей различного этнического происхождения!
4. Решение принимают родители и врач
Судьба новорожденного никого не беспокоит больше, чем его родителей. И закон действительно признает за ними громадную власть в заботе о благосостоянии своего потомства. В том, чтобы это значение родителей оставалось без изменений, заложен большой смысл. Связь родителей с врачом ребенка, основанная на искренности и доверии, представляет солидную основу для разрешения весьма чувствительных и сложных проблем. Родители и врачи, действуя совместно и принимая близко к сердцу высшие интересы ребенка, несомненно, лучше других подготовлены к принятию таких чрезвычайно мучительных решений. Вы, конечно, помните, что решения, которые предстоит принять, — это допущение, а не свершение; иными словами, родители и врач могут согласиться на отказ от применения лечебного средства особого рода, а не в том, чтобы специально прописать лекарство или яд с целью вызвать смерть ребенка. Некоторые возразят при этом, что в философском смысле здесь нет разницы: воздержание от действия можно толковать и как действие, а следовательно, считать убийством ребенка[52].
Как мы уже говорили ранее, значительную трудность представляют эмоциональный шок и горе, поражающие родителей в такие моменты, а также различия в подходе врачей к понятиям жизни и смерти, что объясняется их собственной точкой зрения, большим или меньшим опытом работы с тяжело пораженными детьми, их религиозной принадлежностью и целым рядом других причин.
Я считаю, что родителям и врачам, действующим совместно, следует предоставить большую свободу действий в том, что касается применения или неприменения лечения к новорожденным с тяжелыми дефектами
