Знай мое имя. Правдивая история - [87]
Бабушка и Афина подхватывают меня за локти и буквально выносят из зала. Мы выходим в коридор праздничной процессией, за нами толпятся журналисты с большими сумками и маленькими диктофонами. Я наклоняюсь, втягивая шею в плечи, и семеню вперед, боясь, что если мы остановимся, то толпа сзади сметет нас. Мне нужно попасть в кабинет помощника окружного прокурора, чтобы спастись от людей.
Я протискиваюсь в дверь, все вокруг толпятся, растекаясь по углам маленькой комнаты. Помню первый день, как попала сюда, когда мать массировала мне руки, а я робко отвечала на вопросы. Теперь Алале спешит мне навстречу, раскрыв объятия. Наконец я кладу голову ей на плечо, мы стоим в центре кабинета, обнимаясь и плача.
Маленькой группой мы входим в конференц-зал. Никакого ликования — напротив, мы все слегка потрясены, так как, освободившись наконец от сдерживаемого страха, в полной мере ощутили, насколько были близки к совсем иному финалу. Напоминаю себе: «Ведь я думала, мое тело ничего не значит. Думала, что сама ничего не значу. Но все вышло наоборот», — и почему-то согласно киваю головой, будто слышу эти слова впервые. Алале глядит на меня своими огромными сияющими глазами и тоже кивает. Спроси меня в тот момент о Броке — я, наверное, ответила бы: «Кто это?» Все мысли о нем испарились.
Мистер Росс, чиновник из офиса окружного прокурора, говорит, что гордится нами и той нелегкой работой, что мы все проделали. Говорит, что теперь благодаря нам все изменится к лучшему. Вместе с моим представителем они выходят к камерам и репортерам, которые ждут их, облепив ступени перед входом в здание суда. Напоследок помощник окружного прокурора протягивает мне две открытки с потрепанными краями. Интересно, от кого они? Неужели кто-то знал, как меня отыскать?
Я всех приглашаю к нам домой и говорю, что увидимся там. Помощник шерифа провожает меня до задней двери. Выйдя на улицу, я в последний раз оборачиваюсь и вижу в окне лица охранников, застывшие в немом вопросе. Я делаю большой палец вверх, и они расплываются в улыбках, машут мне, хлопают и поднимают кулаки. Я скрываюсь на парковке, протискиваясь между машин. Нужно позвонить Тиффани.
Мой звонок застает ее по дороге на семинар, который она читает первокурсникам. «Мы сделали это, — говорю я. — По всем трем пунктам». Она отвечает как-то невнятно — никто из нас не знает, что говорить. Впервые за долгое время мне радостно, потому что наконец я могу сообщить сестре хорошие новости. Меня отпускает. Позже Тиффани рассказала, что, стоя тогда перед аудиторией, начала всхлипывать. Всхлипы перешли в смех, и студенты, не зная, как реагировать, тоже засмеялись. Она объяснила: «Просто сегодня очень хороший день. Но все равно прошу прощения».
Я звоню Лукасу и слышу, как он кричит срывающимся голосом. Я еду домой по хорошо знакомым улицам и чувствую себя совершенно новым человеком. Будто с меня соскребли корку и теперь я вся сияю. Вот парковка, которая была завалена тыквами. Ручей, где я ловила водяных клопов. Taco Bell[53], куда мы ходили после школьных дискотек. Я вернулась, и мое прошлое гордо шагает следом за мной. Я подарила себе и своему прошлому счастливый финал. Ну вот, наконец я дома.
Бабушка, мама и Афина у нас во дворе — я вижу их через кухонное окно и выхожу, чтобы утонуть в их объятиях и поцелуях. Бабушка наливает стакан холодного виноградного сока, разламывает плитку темного шоколада. Я набиваю им рот и жду, пока он растает, растечется по зубам. Запиваю соком. Снова чувствую себя живой. Нежные мамины руки гладят меня по волосам, мягко массируют шею.
Бабушка признается, что готовила речь на случай, если все выйдет не так, как мы рассчитывали, и я понимаю, что при плохом исходе меня все поддержали бы. Афина говорит, как она благодарна, что я позволила ей присутствовать в суде. Для нее это важно — словно восторжествовала справедливость и по отношению к ней. Папа звонит с работы: «Милая, как ты? Ты сделала это. Мама рядом? Вы в порядке? Что Тиффи сказала?»
Вечер окрашивает кухню в лавандовый цвет и растекается по всему дому. Я покупаю билеты на первый рейс в Филадельфию завтра утром — мне не терпится снова стать Шанель. Я запихиваю всю пропитанную потом одежду, в которой появлялась в суде, в корзину и начинаю паковать чемодан. Родители заглядывают в комнату: «Уверена, что хочешь лететь утром? Мы клубнику собрали. Можешь оставаться столько, сколько хочешь. Возьми в самолет теплую кофту».
Я записываю имена всех, с кем познакомилась за время этого дела. Тех, кто вошел в мою жизнь и помог, ничего не требуя взамен. Не знаю, как мне отблагодарить их — разве что прожить счастливо ту жизнь, которую они мне подарили. Я беру блокнот и рисую в нем двенадцать маленьких лиц, по памяти. Тех, кто согласился давать показания. И тут вспоминаю про лежащие в сумочке открытки.
Первая — из Вашингтона, с обезьянкой и надписью: «Держись!». Вторая — светло-голубого цвета, из Огайо, штата, которого я теперь подсознательно опасаюсь. Это письмо от женщины по имени Надя. На черно-белой открытке изображена маленькая девочка в пальто с цветочным узором, в носках с рюшами, торчащими из кроссовок. Она держит в руках покрытый мхом камень, раза в три больше ее самой. Внутри открытки неровным почерком синими буквами написано:
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Эта книга — фундаментальное иллюстрированное исследование о происхождении и роли драконов в мировой культуре, охватывающее тысячелетия человеческой истории и множество стран и культур: от Античности до книг Толкина и Джорджа Мартина.
«Книгой мертвых» в Древнем Египте называли свиток с религиозными текстами, который помещали в гробницу, чтобы умерший мог достигнуть благодатных Полей Иалу. Эта книга содержит перевод самого известного образца «Книги мертвых» — легендарного папируса Ани.
Обновленное и дополненное издание мирового бестселлера «Психология убеждения», где раскрываются приемы, помогающие эффективно общаться и этично выстраивать отношения с окружающими. Почему наши просьбы и призывы нередко остаются неуслышанными? Есть ли способ пробиться сквозь стену непонимания? Конечно. На помощь приходит наука. Авторы книги предлагают 60 научно подтвержденных психологических методик, которые помогут и в деловом, и в личном общении. Вы узнаете: – как влиять на людей, – как не попадаться на уловки и манипуляции, – почему ваши сообщения игнорируют и как это исправить, – как обратить на пользу даже свои ошибки и недостатки, – как вариант «ничего не делать» усиливает ваше влияние, – как простой вопрос обеспечит поддержку вам и вашим идеям. От авторов Вместо того чтобы полагаться на поп-психологию или неоднозначный личный опыт, мы обсудим психологическую основу успешных стратегий социального влияния, используя строго научные доказательства.
Долгожданное продолжении серии «Мифы от и до», посвященное славянской мифологии. Древние славяне, в отличие от греков, египтян, кельтов и многих других народов, не оставили после себя мифологического эпоса. В результате мы не так уж много доподлинно знаем об их мифологии, и пробелы в знаниях стремительно заполняются домыслами и заблуждениями. Автор этой книги Александра Баркова рассказывает, что нам в действительности известно о славянском язычестве, развеивает популярные мифы и показывает, насколько интересными и удивительными были представления наших предков об окружающем мире, жизни и смерти. Книга содержит около 100 иллюстраций.