Знай мое имя. Правдивая история - [85]
Когда позвонил Лукас, я положила телефон себе на лицо, по которому тонкими струйками катились слезы. Он уговаривал меня выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха. А я только почесывала голову, и сальный налет оседал на моих пальцах. Горло моего вязаного свитера растянулось, черные штаны покрылись ворсом. Лукас еще продолжал что-то говорить, как у меня на щеке завибрировал телефон — пришло сообщение. «Пора», — сказала я Лукасу и повесила трубку прежде, чем он ответил.
Вот я уже на ногах и направляюсь прямиком в ванную. Вердикт прозвучит через пятнадцать минут. До суда ехать восемь минут, но с учетом пробок — все двенадцать. То есть у меня всего три минуты на сборы. Я никак не могу понять, с чего начать: умыться, позвонить кому-нибудь, надеть туфли или переодеть свитер. Я плеснула водой в лицо и остановилась — сначала нужно всем сказать. Поворачиваюсь за телефоном, с подбородка капает, пальцы мокрые — экран мобильника моментально намокает. Я понятия не имею, что писать. Кладу телефон, быстро расчесываю волосы пальцами. Мне нужно принять душ, но времени нет. Я замираю над раковиной, кран открыт. Список. Звоню бабушке. Мучительные длинные гудки. Пора. Вешаю трубку. Трясущимися пальцами набираю сообщения. Не могу найти ключи от машины. Не могу найти телефон. Он на раковине. Выхожу в гостиную. Мать с подругой за столом пьют чай. Я говорю ей: «Пора». Она смотрит на меня и моментально меняется в лице. Вскакивает со стула. За руку уводит меня назад в ванную, из деревянного ящичка достает блеск для губ. Наносит его, и мои губы становятся розовыми, блестящими, сияющими. Я отрываю кусок туалетной бумаги, вытираю их — хочу, чтобы меня принимали всерьез. «Так ты выглядишь ярче», — говорит мать. Она стоит напротив с блеском для губ в руке и отчаянно пытается вернуть меня к жизни. Я смотрю на себя в зеркало ее глазами: тусклые волосы, худые руки и ноги, уставший взгляд — эта особа совершенно не следит за собой. Я поворачиваюсь к матери — пусть снова накрасит мне губы — и, не в силах больше ждать, выбегаю из дома. Только бросаю ей на ходу, что встретимся там.
Мыслями я уже в здании суда, хотя тело еще реагирует на красные и зеленые сигналы светофора. Я, словно пассажир в собственном теле, смотрю в окно, машина едет ровно, как по рельсам, поворачивая в нужных местах. Я боюсь, что буду там совершенно одна. Дошли ли сообщения? Интересно, кто-нибудь придет? Я не помню, как парковалась и входила внутрь, помню только, как сижу в первом ряду. Время — четыре часа двадцать четыре минуты. Слева от меня — Афина, справа — бабушка Энн. Пришли.
Сердце стучит глухо, как теннисный мячик в сушилке. А вдруг у меня случится сердечный приступ? Такое бывает с людьми моего возраста? Нужно сделать дырку в грудной клетке, чтобы выпустить скопившийся воздух. Судья что-то говорит, но из-за стука теннисного мячика ничего не слышу. Мысль, что у меня может случиться удар и мне придется уйти, просто невыносима. Я пытаюсь сосредоточиться. Всматриваюсь в серый прямоугольник спины Алале, в ее костюм. Вижу, как бабушкина ладонь опускается на мое дрожащее колено. Выдыхаю, надавливаю рукой на грудь, будто выпуская воздух из мяча. Я представляю, как исчезают мои легкие и сердце — остается лишь пустая оболочка. Вокруг полно воздуха. Я медленно дышу. Вдох, выдох.
Я слышу голос судьи, он говорит о вопросах, которые были поставлены перед присяжными для обсуждения.
И наконец, вопрос номер пять, который заключается в том, считается ли контакт с внутренними стенками больших половых губ или любым местом половых губ, полноценным проникновением.
Эти губы представляются мне очень самостоятельными, существующими отдельно от меня, — что-то вроде кусочков сасими в руках присяжных. Ну вот, началось.
— Присяжный под номером пять, пришли ли присяжные к единому мнению? — спрашивает судья.
— Да, Ваша честь.
— Передайте, пожалуйста, ваше решение через секретаря, — говорит судья.
Я не ожидала, что ответ будет представлять собой просто листок бумаги. Наблюдаю, как присяжный перегибается через перила, чтобы отдать бумагу. Секретарь идет к нему абсолютно обычно, словно везет капусту в корзинке в супермаркете. «Давай же, черт, двигайся, наконец». Она проходит через зал и протягивает бумагу другому секретарю. Хочется вскочить и вырвать листок у нее из рук.
Второй секретарь встает — темно-розовая блузка, копна светлых волос, за стеклами очков глаз не видно — и держит бумагу прямо перед собой. Никогда раньше ее не видела. А ведь она все время была рядом, стояла в паре метров от меня, следила за присягой, которую я произносила перед тем, как давать показания. Но только сейчас мой мозг замечает ее присутствие. У нее нет микрофона. Нет микрофона! Голос тихий! Не могу поверить. «ДА ГРОМЧЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ». Я наклоняюсь вперед, будто так лучше расслышу, смотрю на ее губы, пытаясь различить слова.
Народ штата Калифорния против Брока Аллена Тёрнера, обвиняемого по делу номер В1577162…
Она произносит каждую цифру. Я сейчас в обморок грохнусь.
Решение присяжных. Решение по первому пункту. Статья Уголовного кодекса 220 (а), часть первая, тяжкие преступления…
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Эта книга — фундаментальное иллюстрированное исследование о происхождении и роли драконов в мировой культуре, охватывающее тысячелетия человеческой истории и множество стран и культур: от Античности до книг Толкина и Джорджа Мартина.
«Книгой мертвых» в Древнем Египте называли свиток с религиозными текстами, который помещали в гробницу, чтобы умерший мог достигнуть благодатных Полей Иалу. Эта книга содержит перевод самого известного образца «Книги мертвых» — легендарного папируса Ани.
Обновленное и дополненное издание мирового бестселлера «Психология убеждения», где раскрываются приемы, помогающие эффективно общаться и этично выстраивать отношения с окружающими. Почему наши просьбы и призывы нередко остаются неуслышанными? Есть ли способ пробиться сквозь стену непонимания? Конечно. На помощь приходит наука. Авторы книги предлагают 60 научно подтвержденных психологических методик, которые помогут и в деловом, и в личном общении. Вы узнаете: – как влиять на людей, – как не попадаться на уловки и манипуляции, – почему ваши сообщения игнорируют и как это исправить, – как обратить на пользу даже свои ошибки и недостатки, – как вариант «ничего не делать» усиливает ваше влияние, – как простой вопрос обеспечит поддержку вам и вашим идеям. От авторов Вместо того чтобы полагаться на поп-психологию или неоднозначный личный опыт, мы обсудим психологическую основу успешных стратегий социального влияния, используя строго научные доказательства.
Долгожданное продолжении серии «Мифы от и до», посвященное славянской мифологии. Древние славяне, в отличие от греков, египтян, кельтов и многих других народов, не оставили после себя мифологического эпоса. В результате мы не так уж много доподлинно знаем об их мифологии, и пробелы в знаниях стремительно заполняются домыслами и заблуждениями. Автор этой книги Александра Баркова рассказывает, что нам в действительности известно о славянском язычестве, развеивает популярные мифы и показывает, насколько интересными и удивительными были представления наших предков об окружающем мире, жизни и смерти. Книга содержит около 100 иллюстраций.