Знай мое имя. Правдивая история - [80]
— Думаешь, она сама виновата? — спросила я.
Мэт поморщился и уверенно мотнул головой.
— Нет, конечно! — отрезал он.
Это было все, что мне хотелось бы знать. Мы приехали ко мне домой; Мэт, сидя на диване, что-то наигрывал на мандолине, а я пыталась подобрать эту мелодию на пианино, наслаждаясь вечером свободы перед судом, который должен был возобновиться на следующий день.
В пятницу адвокат Брока представил четырех свидетелей, чьи показания должны были лучше объяснить нам личность обвиняемого. Среди них не было никого из Стэнфорда, то есть прилетели люди, знавшие прошлого Брока, но собиравшиеся говорить о нем нынешнем. В список входили: его лучший друг детства; бывшая девушка, школьный тренер по плаванию; школьный преподаватель французского. Я шесть лет учила французский в школе, но мне и в голову не пришло бы тащить мадам Жансан в суд, чтобы она поведала присяжным, какой прекрасный доклад я сделала по «Маленькому принцу». Что они могли сказать? Что он на уроках не вынимал свой член? Никогда не лапал тренершу?
Если я могла бы поставить сценку на эту тему, то поместила бы в центре Брока, нависающего над полураздетым женским телом, а этих четверых поставила бы вокруг — пусть себе комментируют его действия, но только теми же словами, которые говорили в суде. Вот, например, выступает учительница французского: «Брок Тёрнер последний, кого можно представить агрессивным в сексуальном плане. Он вообще не агрессивен. Никогда, никогда, никогда я не смогла бы представить его в подобной ситуации». Я обязательно сделала бы акцент на этом: никогда, никогда, никогда — слово нужно повторять в том же ритме, в каком Брок будет втыкать пальцы в тело девушки. Раздевать ее тело он должен под фразу: «Не верю, что Брок может кого-то обидеть». А когда он рванет наутек, начнет свой монолог тренер: «Думаю, Брок очень воспитанный и вежливый, и, знаете ли, он может отличить хорошее от плохого».
Все их банальности были ожидаемы. Меня озадачивало лишь одно: если цель суда — установка фактов, то почему им разрешалось часами петь дифирамбы? В его прошлом, конечно, присутствовали и детство, и хорошее образование, и летние подработки, и милейшие отношения. А что у меня? А у меня, оказывается, только провалы в памяти. Подсчитали целых пять. Меня изучали точно так же: поведение; умение сохранять спокойствие; способность располагать к себе людей — суд оценивал все. И нашелся хоть один нюанс в моем прошлом, в моем характере, который предполагал бы, что можно вот так просто взять и лишить меня полноценной жизни, вырвав из круга любящих людей?
Правда, во время перекрестного допроса свидетелей со стороны ответчика помощник окружного прокурора, работавшая над моим делом, ни минуты не потратила зря.
Представитель окружного прокурора. Все это, безусловно, верно, но приходилось ли вам быть с ним, когда он напивался сверх меры?
Свидетель со стороны ответчика. Нет.
Представитель окружного прокурора. То есть вы не видели его пьяным?
Свидетель со стороны ответчика. Нет.
Представитель окружного прокурора. И вас не было с ним вечером семнадцатого числа?
Свидетель со стороны ответчика. Нет.
Представитель окружного прокурора. Получается, вы не имеете ни малейшего представления о том, что тогда произошло?
Свидетель со стороны ответчика. Верно.
Ее короткие, хлесткие вопросы довольно быстро подтвердили бесполезность их показаний. Она спросила преподавательницу французского, говорила ли та с Броком когда-либо о его сексуальных желаниях или предпочтениях, и учительница ответила отрицательно. А вот как она провела допрос его бывшей подруги.
Представитель окружного прокурора. Вы никогда не вступили бы в близкие отношения в общественном месте, так?
Девушка Брока. Что вы имеете в виду? Я не совсем поняла…
Представитель окружного прокурора. Конечно, пожалуйста. Вы когда-нибудь занимались сексом на публике?
Девушка Брока. Нет.
Представитель окружного прокурора. Понятно, спасибо. То есть это было бы что-то из ряда вон выходящее?
Позже мне рассказывали, как перекосило его бывшую, как она огорошенно дернула головой, когда ей задали вопрос про половое сношение на публике. Что ж, понимаю, как никто другой. Совокупление за мусорным баком — это определенно настораживает. Алале сказала потом, что видела Брока плачущим только во время показаний его бывшей подруги.
Я собиралась опустить эти незначительные детали как не стоящие внимания, но, перечитывая их позже, задумалась. Во время судебного процесса присяжным полагалось прийти к выводу: порядочный Брок человек или аморальный. Надо признать, я никогда не сомневалась, что все сказанное о нем — чистая правда. И я хочу, чтобы вы знали: все это действительно правда. Приятный молодой человек, который поможет соседу при переезде, который поддержит пожилую женщину в бассейне, — это все он, тот самый парень, что напал на меня с целью изнасиловать. Один человек может быть способен и на то и на другое. Общество часто не в состоянии осознать, что обе правды не являются взаимоисключающими — они часто сосуществуют. В хорошем человеке могут таиться дурные пристрастия. И от этого становится жутко.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Эта книга — фундаментальное иллюстрированное исследование о происхождении и роли драконов в мировой культуре, охватывающее тысячелетия человеческой истории и множество стран и культур: от Античности до книг Толкина и Джорджа Мартина.
«Книгой мертвых» в Древнем Египте называли свиток с религиозными текстами, который помещали в гробницу, чтобы умерший мог достигнуть благодатных Полей Иалу. Эта книга содержит перевод самого известного образца «Книги мертвых» — легендарного папируса Ани.
Обновленное и дополненное издание мирового бестселлера «Психология убеждения», где раскрываются приемы, помогающие эффективно общаться и этично выстраивать отношения с окружающими. Почему наши просьбы и призывы нередко остаются неуслышанными? Есть ли способ пробиться сквозь стену непонимания? Конечно. На помощь приходит наука. Авторы книги предлагают 60 научно подтвержденных психологических методик, которые помогут и в деловом, и в личном общении. Вы узнаете: – как влиять на людей, – как не попадаться на уловки и манипуляции, – почему ваши сообщения игнорируют и как это исправить, – как обратить на пользу даже свои ошибки и недостатки, – как вариант «ничего не делать» усиливает ваше влияние, – как простой вопрос обеспечит поддержку вам и вашим идеям. От авторов Вместо того чтобы полагаться на поп-психологию или неоднозначный личный опыт, мы обсудим психологическую основу успешных стратегий социального влияния, используя строго научные доказательства.
Долгожданное продолжении серии «Мифы от и до», посвященное славянской мифологии. Древние славяне, в отличие от греков, египтян, кельтов и многих других народов, не оставили после себя мифологического эпоса. В результате мы не так уж много доподлинно знаем об их мифологии, и пробелы в знаниях стремительно заполняются домыслами и заблуждениями. Автор этой книги Александра Баркова рассказывает, что нам в действительности известно о славянском язычестве, развеивает популярные мифы и показывает, насколько интересными и удивительными были представления наших предков об окружающем мире, жизни и смерти. Книга содержит около 100 иллюстраций.