Знай мое имя. Правдивая история - [103]

Среда, 8 июня, 17:04–12 253 134.

Четверг, 9 июня, 23:30–14 523 874.

Пятница, 10 июня, 00:40–15 250 000.

Появились целые подборки роликов, на которых разные люди читают вслух мое заявление. Участились звонки на горячие линии для жертв насилия, вокруг чтения вслух образовались группы добровольцев, к которым присоединился мэр Нью-Йорка Билл де Блазио — он читал мой текст вслух вместе со своей женой Чирлейн Маккрей. Член Конгресса Джеки Спейер организовала в Палате представителей часовое слушание моего заявления. По словам конгрессмена от Техаса Теда По, я «написала настольную книгу жертвы насилия» и теперь все узнают, «через что они проходят». Женская актерская группа создала клип «Она нечто». Моя речь прозвучала в подкасте «Мое любимое убийство»[63]. Позже журнал Glamour назовет Эмили Доу женщиной года. Мое заявление перевели на французский, немецкий, португальский, испанский и японский языки. Студентка из Кореи Ён-Ки Ким попросила разрешения перевести его на корейский. Его переложили на язык жестов для видеозаписи, сделанной Кристин — с этой девушкой мы учились в одной школе, но она, конечно, не могла знать, что речь идет обо мне. Феминистское сообщество в Китае выложило фотографию, на которой женщины держат в руках лозунги: «Никто не заслуживает быть изнасилованным», «Это все равно изнасилование, даже если он хороший пловец». Я получала письма со всего мира.

Хотя я нахожусь очень далеко — по другую сторону Тихого океана, — я чувствую себя близкой к ней и разделяю ее боль. И так признательна всем, кто пришел ей на помощь.

Ваша настойчивость, ваши страдания, ваша сила дошли даже до человека из маленького провинциального городка в Индии.

Один человек из Австралии писал, что плакал на крыльце своего дома в три часа ночи. Целыми днями, вся в слезах, я сидела в своей комнате с ноутбуком и миской конджи[64]. Благодаря всем этим письмам я вплотную приблизилась к ясному пониманию себя.

Бывший одноклассник Брока Эй Джей выложил следующий пост:

Я наконец хочу высказаться. Еще до всего этого я знал, кто ты есть. Я навсегда запомнил, как восемь лет назад ты назвал меня гомосятиной и высказывал разное в мой адрес, ничего толком обо мне не зная. Посмотри, что теперь мы оба из себя представляем. «Этот голубой» — как ты меня называл и которым я на самом деле являюсь — знает, что надо уважать права любого человека, независимо от его половой идентичности. А ты — ты стал для всех Соединенных Штатов Америки олицетворением сексуального насилия.

Я приехала в здание суда, чтобы встретиться с Алале. У нее на двери я увидела приклеенную скотчем эмблему #BeTheSwede[65]. Все почтовые ящики, находящиеся в небольшом судебном помещении, оказались забиты прямоугольными конвертами самых разных цветов и форматов. Алале передала мне тяжелую сумку, которую с трудом удерживала обеими руками. Мы обе все еще пребывали в шоковом состоянии, не представляя, как отнестись к столь неожиданному обороту нашего финала. Я несла трофеи в машину и по легкому позвякиванию уже догадывалась, что найду в сумке. В ней лежали маленькие сокровища: ожерелье-амулет с изображением бога Ганеши[66] — для моей защиты; серьги с подвесками в виде велосипедов; много писем — например, от учительницы из Новой Зеландии, от команды по софтболу из Аризоны; фотографии потрясающе прекрасных сосен — их сделала женщина, желавшая помочь мне вытеснить связанные с этими деревьями болезненные воспоминания; акварельный рисунок маяка; две плитки шоколада в фиолетовой упаковке — от женщины из Ирландии, чтобы пополнить запас, данный мне бабушкой Энн.

Скажи мне кто-нибудь тогда, в больнице, что через полтора года живущая в Ирландии незнакомая женщина не пожалеет денег на марки и пошлет мне посылку с шоколадками, я долго смеялась бы. Права была моя мама: нужно иметь терпение, чтобы увидеть, как оно все обернется в жизни.

А вот и «звонок» из Белого дома — все-таки он дошел до меня. Я получила письмо от Джо Байдена[67]. Поверить не могла, что это происходит со мной. Я боялась полностью открываться и потому — чтобы защитить свою душевную жизнь — все еще находилась в состоянии обороны. Но я убедила себя снять внутренние ограничения и без предвзятости выслушать человека из другого мира.

В своем письме Байден писал, что понимает меня. Получается, вице-президент Соединенных Штатов Америки откладывает все важные дела лишь для того, чтобы сказать мне, как он понимает меня.

Насилие стирает личность человека. Утрачивая представление о собственном месте в жизни, он обуреваем страхами, что занимает чужое. Его легко заставить усомниться в собственных способностях. Его легко унизить. Легко лишить права высказаться. Мое заявление, только появившись, ярко вспыхнуло, а потом разгорелось ровным, но уже неукротимым пламенем. Правда, внутри меня тлел страх, что всему есть предел, что скоро я достигну конца пути и тогда услышу: «Всё. Приехали. Проваливай». Я ждала, что меня вновь собьют с ног и запихнут в ту вонючую дыру, где мне определили место после совершенного надо мной насилия. Я изначально росла в маргинальной среде, где американцам азиатского происхождения были отведены второстепенные роли, по которым нам полагалось быть смиренными и не высовываться со своим мнением. С детства приучив себя оставаться незаметной и ненавязчивой, я и подумать не могла, что когда-то окажусь в центре всеобщего внимания. Чем больше признания получал опубликованный текст, тем сильнее было сомнение, не злоупотребляю ли я великодушием всех этих людей. И тем не менее они продолжали превозносить меня, пока моя история не достигла стен самого высокого дома в стране. Вице-президент не стал создавать видимость, что идет в народ, — он писал мне как равной себе и открыто выразил свою признательность.