Знаток загадок - [34]

— Что же это? — спросил я. — Умоляю, расскажите.

— Не могу. Это слишком страшно… это касается человека, которого я люблю больше всего на свете. Жертва невероятно жестока. Но в то же время я не смею ее не принести… сила, толкающая меня на это, слишком велика. Больше никаких вопросов, мистер Белл. Я вижу по вашим глазам, что вам очень жаль.

— Это правда так, — ответил я.

Едва я сказал это, как дверь в галерею отворилась, и вошли мисс Тесайджер с Багвеллом и доктором Лорье. Мисс Тесайджер подошла прямо к дяде и положила руку ему на плечо.

— Вы закончили? — нежно спросила она. — Я слышала, как ты выходил из комнаты прошлой ночью. Ты устал и совсем не спишь. Сейчас же в кровать, ты такой измотанный. Думаю, джентльмены не обидятся, — добавила девушка, обращаясь к нам с Лорье.

— Нисколько, — сказал Лорье. — Я и сам хотел порекомендовать мистеру Тесайджеру как можно скорее отправиться спать. Выглядит он и правда не бодро.

— Да-да, так и сделаю, — резковато сказал Тесайджер. — Оставь нас, Хелен. Да, моя девочка, ступай.

— Иди, Хелен, не раздражай дядюшку, — сказал Багвелл.

Она окинула дядю и жениха отчаянным и безнадежным взглядом, затем развернулась и вышла из комнаты.

— А теперь, мистер Тесайджер, — сказал я, — не окажете ли вы мне честь стать свидетелем вашего любопытнейшего сеанса?

Тесайджер на несколько мгновений застыл с серьезным лицом, а затем произнес:

— Если вы действительно медиум, то сможете услышать голос и убедить доктора Лорье в том, что это не игра моего воображения.

За этими словами последовал набор странных действий, закончившихся коленопреклонением и обращениями к Шиве на хиндустани.

— Шива сегодня не будет говорить, — поднимаясь с колен, сказал Тесайджер. — Должно быть ему не нравится настрой кого-то из присутствующих. По крайней мере мне ничего не слышно. Очень странно!

Старик выглядел недоуменным, но на его лице нельзя было не заметить глубочайшее облегчение.

— Вам бы лучше отправиться спать, сэр, — сказал Багвелл. — Выглядите очень уставшим.

— Да, пойду, — ответил он. — Оставляю своих друзей на тебя, Джаспер. Позаботься обо всем и сделай так, чтобы они чувствовали себя как дома.

Тесайджер тепло пожелал нам с Лорье доброй ночи, кивнул племяннику и вышел из комнаты.

— Это самое необычное проявление психического расстройства из всех, о которых мне когда-либо приходилось слышать, — сказал я. — Если позволите, мистер Багвелл, я осмотрю этот идол повнимательнее?

— Осмотрите, если вам так хочется, — ответил Багвелл не самым дружелюбным тоном. — Разглядывайте сколько душе угодно. Только прошу, не передвигайте его и не меняйте ничего местами — у дядюшки нюх какой-то на это, и он злится, если кто-то трогает его «бога». Ох! Меня от него уже тошнит. Может пройдем в другую комнату, джентльмены?

Понаблюдав немного за Багвеллом, я понял, что мне лучше провести свое обследование в одиночку, так что пошел вместе с мужчинами в курительную комнату. Пробыли мы там недолго, конструктивного и цельного разговора не получилось, так что вскоре мы все разошлись по спальням.

На тумбочке в комнате меня ждала записка. Я быстро развернул ее и к своему сильнейшему удивлению увидел, что она была от мисс Тесайджер.

У меня нет возможности поговорить с вами сегодня. Не сможем ли встретиться на Лорел-Вок завтра в пять утра?

Я сразу же разорвал записку и вскоре лег в кровать. Признаюсь, мне не спалось той ночью, я был очень возбужден и взволнован. Не было ни единого сомнения в том, что Тесайджер сошел с ума. С каждым днем болезнь очевидно прогрессирует, принимая опасную форму. Несчастную девушку, отчаянно цепляющуюся за дядю, нужно немедленно оградить от него.

В назначенный мисс Тесайджер час я встал, оделся и тихо прокрался по ступенькам вниз через тихий дом. С девушкой мы встретились, как она и сказала, на Лорел-Вок.

— Как хорошо, что вы пришли! — сказала она. — Но нам лучше отойти подальше, прямо здесь разговаривать очень опасно.

— Почему? — спросил я. — В такой час нас точно никто не увидит и не услышит.

— Джаспер может бродить в округе. Насколько могу судить, он вообще не спит. Думаю, он дежурит у моей спальни большую часть ночи.

— Вы не можете его в этом винить. Он делает это ради вашей безопасности.

Она окинула меня нетерпеливым взглядом.

— Вижу, он уже поговорил с вами, — ответила девушка. — Но теперь думаю вам нужно послушать мой вариант этой истории. Пойдемте в тот летний домик, никто точно не догадается, что мы можем быть там.

Резко развернувшись, мисс Тесайджер направилась в небольшой, со вкусом оформленный летний домик. Она закрыла за нами дверь и тут же обернулась ко мне.

— Теперь, — сказала она жадным голосом, — я расскажу вам все. Дело окутано необъяснимой загадкой, и я убеждена, что за всем этим стоит Джаспер.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— Это все, конечно, лишь моя женская интуиция, но все же я уверена в каждом своем слове. До приезда Джаспера дядя Эдвард был настоящим брамином. Я никогда не понимала его сеансов и не одобряла их, поэтому старалась на них не попадать и не разговаривать с дядей об этом ужасном Шиве. Но несмотря на столь глубокую привязанность этой «религии» и всякие странные действия, связанные с ней, он был абсолютно вменяемым, счастливым, умным и преданным человеком. Он обожал меня, потому что я дочь его любимого брата, и буквально до приезда Джаспера рассказал, что сделал меня своей наследницей, и я получу все, что у него есть в этом мире. Дядя никогда не любил Джаспера, и был ужасно зол, когда он заявился и сказал, что теперь будет здесь жить. Мы с двоюродным братом не виделись с самого детства, так что я его почти не помню, но как только он приехал, я сразу почувствовала к нему необъяснимое отвращение. Сначала он приставал ко мне, постоянно расспрашивая о дяде Эдварде и всех его действиях. Каким-то случайным образом оказалось, что до отъезда в Индию, еще мальчишкой, Джаспер бывал в этом доме. Он проявлял подозрительный интерес к овальной галерее и даже попросил дядю поговорить с Шивой прямо при нем.