Знатная плутовка - [20]

Ален был бы еще более удовлетворен, если б видел, с какой сердечностью Николь благодарила Марту. Ей очень не хотелось переодеваться. У нее даже зародилась безумная мечта показаться в этом платье капитану. От этой мысли ей стало не по себе, и она в тот, вечер долго не могла уснуть, ворочаясь в своем гамаке.

Сегодняшний день пробудил в ней полузабытые чувства. Она старалась не вспоминать о своей прежней жизни в образе мисс Николь Эшфорд, но сегодня воспоминания нахлынули на нее, живые и яркие, словно еще вчера она была рядом с родителями и братом. И зачем только Ален смутил ее! Если б не его затея, она, может быть, и дальше плыла бы по воле волн, не зная душевных терзаний.

Как ей теперь жить? Грубая одежда, которая была на ней, составляла почти все ее имущество. Ее доля в пиратской добыче была ничтожной, и никаких сбережений у Николь не было. Он просто жила сегодняшним днем, как божья птаха.

Ей вдруг подумалось, что возвращение в Англию может быть сопряжено со многими неожиданными затруднениями. Недостаточно просто явиться в родной дом. Ей еще предстоит доказывать, что она – Николь Эшфорд и огромная собственность принадлежит ей.

Она беспокойно ворочалась в гамаке. Черт бы побрал этого Алена! И зачем он все это затеял? Она преспокойно жила и знать не знала обо всех этих платьях, лентах, румянах… Ей нравилось купаться в море и носить холщовые штаны. А теперь она узнала запах лавандового мыла, нежную мягкость платья. Нельзя сказать, что это было ей неприятно. Николь совсем запуталась в своих противоречивых чувствах…

Наконец спасительный сон сморил ее.

7

Николь была сердита на Сэйбера. Такое случалось и раньше, но теперь, после отплытия с Бермудских островов, он стал просто невыносим. Он буквально загонял ее, требуя то одного, то другого, и все – немедленно! Когда же она оказывалась свободна от мелких бестолковых поручений, он усаживал ее переписывать судовые документы. Николь подозревала, что это абсолютно бессмысленное задание, которое давалось ей с единственной целью – привязать к столу. Но больше всего ее раздражала вдруг появившаяся у него склонность к беспорядку. Создавалось впечатление, что ему доставляет удовольствие разбрасывать свои вещи, создавая в каюте полный хаос. Вместо того чтобы дать ей возможность все спокойно прибрать, он, бывало, становился в дверях и придирчиво наблюдал за ее движениями. Николь скрепя сердце делала свое дело. Вот и теперь она закончила уборку и сдержанно спросила:

– Это все, сэр?

– Хм-м, пожалуй, да.

Николь, довольная, что может избавиться от его общества, сделала шаг вперед, но капитан продолжал стоять в дверях, закрывая проход. Она остановилась перед ним, испытывая некоторую неловкость оттого, что ей были не вполне ясны его намерения. Глаза его как-то странно блестели, и ей не понравилось их выражение. Сама стыдясь своего замешательства, она спросила:

– Могу я пройти, сэр? Или вам требуется что-то еще?

Сэйбер закрывал собою весь проход, почти касаясь головой притолоки.

– Сколько тебе лет, Ник? – неожиданно спросил он.

Николь заморгала и чуть слышно произнесла:

– Восе… Пятнадцать!

На его лице появилась нехорошая улыбка.

– Пятнадцать, говоришь? Пожалуй, для мальчика на побегушках это уже многовато, не так ли?

Николь уставилась на капитана с изумлением. Он прошел мимо нее и уселся в кресло. Налил в стакан изрядную порцию ямайского рома и, бесцельно притопывая нотой, снова вперил в нее пристальный взгляд. Николь непроизвольно поежилась. В этот момент она, как никогда, остро ощутила, что перед ней мужчина, обладающий неотразимой привлекательностью для противоположного пола. В ее памяти всплыли яркие образы, нечаянно подсмотренные во время его свиданий с дамами легкого поведения. С неожиданной агрессивностью она спросила:

– Вы говорите, я вам больше не нужен… сэр?

– Разве я так сказал? – На его лице снова появилась недобрая усмешка. – Если бы ты. Ник, слушал меня так же внимательно, как Алена, мы бы с тобой ладили гораздо лучше. Но это так, к слову. А я говорил о том, что пятнадцать лет – это уже слишком много для тех обязанностей, которые ты выполняешь. Пожалуй, я приставлю тебя к корабельному плотнику. А может быть, лучше тебе стать помощником канонира? Как ты считаешь?

Этого момента она со страхом ожидала уже давно. Немыслимо было бы и дальше играть свою роль, окажись она в тесном соприкосновении с командой. При первом же случае, когда она будет неспособна проявить мужскую силу, игре настанет конец. Стараясь не выдать своего волнения, она нерешительно произнесла:

– Как вам будет угодно, сэр! Я бы охотно стал учеником канонира.

Капитан недоверчиво усмехнулся и резко бросил:

– Так вот, и не думай об этом! Я за пять лет привык к тебе и нуждаюсь в твоих услугах.

Сердясь на себя за внезапный испуг, в который он ее поверг, Николь забыла о почтительности и смело сказала:

– Вы сами начали этот разговор. Я лишь стараюсь вам угодить, как всегда. Но вам не угодишь!

– Не зарывайся, Ник!

Его угрожающий тон заставил ее быстро взять себя в руки. Николь потупилась и тихо произнесла:

– Прошу меня извинить, сэр. Если позволите, я продолжу переписывать бумаги.