Знание-сила, 2009 № 02 (980) - [59]
Переходя от зрительных образов — графиков — к словам: чтобы добиться большей понятности, неизбежно приходится жертвовать точностью, и наоборот.
Величина C, которая, вообще говоря, может иметь самое произвольное значение от нуля до бесконечности, с целью упрощения вычислений и большей наглядности выбрана равной 16 (рис. 1).
A = 1, тогда I = 16
A = 2, тогда I = 8
A = 4, тогда I = 4
A = 8, тогда I = 2
A = 16, тогда I = 1
…………
A = n, тогда I = 16/n
Это верно для любых С, о чем свидетельствует рис. 2, где C = 4,8…32.
На графиках ясно видно, что с ростом величины постоянной С можно получить большую понятность при той же точности, или же большую точность при той же понятности. Какой вывод следует отсюда? Следует стремиться к максимальному значению постоянной С в данных гиперболических зависимостях.
И вот мы снова оказались в положении, когда известно, что делать, но не ясно — как. Но знать направление, в котором следует двигаться — это больше, чем полдела.
Кроме того, в поисках истины нас ведет полное оптимизма парадоксальное замечание Эйнштейна, предваряющее в качестве эпиграфа эту порцию размышлений вслух.
«Трудное — это то, что может быть сделано немедленно; невозможное — то, что потребует немного больше времени».
Джордж Сантаяна
Иллюстрация, вынесенная в эпиграф — гравюра Эшера «Небо и вода», — в зрительной, графической, а потому лучше всего воспринимаемой нашим сознанием форме, показывает, что, стремясь найти наилучшее сочетание понятности и точности передачи своих мыслей, приходится совершать почти невозможное — искать компромисс между рыбой и птицей. Или это рыба научной точности, скрытая в океанических глубинах специальной терминологии, уравнений, формул, графиков, таблиц, сложнейших теорий и гипотез, или же это парящая в чистом воздухе интуиции и эмоций птица ясного, прозрачного и порой даже поэтического, но всегда не совсем точного описания ситуации. Как это вообще очень часто случается в жизни, нельзя получить все и сразу. Решение лежит где-то в середине гравюры. Мозаика, составленная из птиц и рыб в центральной ее части, позволяет нам видеть обитателей обеих стихий, неба и воды, вполне отчетливо, хотя и не так хорошо, как соответственно вверху и внизу гравюры. Это и есть оптимальный способ удовлетворить одновременно требования Точности и Понятности.
Здесь содержится первый ответ на незаданный, но подразумевающийся вопрос: как увеличить значение коэффициента С? Надо использовать дополнительные средства из арсенала научного журналиста — например, найти подходящий к случаю зрительный образ.
Гипотеза гиперболы утверждает, что Точность, помноженная на Понятность, есть C, величина постоянная. Чтобы придать нашему анализу истинно научное звучание, станем выражать Точность в «экзектонах» от английского exact, exactness, Понятность в «андерстонах» — от understand, understanding. Тогда постоянная С = AI = [exacton] [underston] =[gifton]. Название единицы измерения коэффициента С, «гифтон», происходит от английского gift — дар, талант. Таким образом, мера одаренности научного журналиста, один гифтон, равен произведению одного экзектона на один андерстон.
Теперь уже даже самый строгий критик не посмеет утверждать, что на ша гипотеза лишена научного содержания, а читатель с пониманием отнесется к этому небольшому розыгрышу.
Рассматривая графики, легко заключить, что следует придерживаться верхней кривой, где С равно 64, а не 4. Действительно, пусть Точность А равняется 8. Тогда на верхней кривой Понятность достигает значения 4, в то время как на нижней оно всего лишь 1/2, что ровно в 8 раз меньше. К этой цели ведут много путей. Но в любом случае добиться успеха можно лишь умело используя все пять чувств, данных вам Природой, все четыре ведущих колеса нашего воображения, все три измерения пространства, нас окружающего, и обе половины нашего мозга, каждая из которых воспринимает и отражает мир по-своему, чтобы получить один результат — быть понятым другими людьми.
В конечном итоге, это и есть заветная цель любого разумного существа. Но для научного журналиста это еще и профессиональная обязанность.
В развитие темы имею честь продемонстрировать цирковой трюк, имеющий прямое отношение к нашему разговору. Уважаемой аудитории предлагается убедиться, что бывают поверхности, у которых только одна сторона. Фокусник на арене держит в руках длинную ленту, затем поворачивает ее вдоль оси на 180 градусов и склеивает концы. К изумлению зрителей оказывается, что теперь ленту можно покрасить только в один цвет.
Можно ли было более наглядно, в еще более понятной и запоминающейся форме рассказать о геометрической идее односторонних поверхностей, которую чисто словесно выразить вообще невозможно?
«Лента Мебиуса»
Отрицательный ответ, при всей его очевидности, неверен. Остался еще неисчерпаемый ресурс художественного отражения действительности. Перед нами гравюра Эшера, так и названная художником «Лента Мебиуса». Проследите мысленно путь любого из муравьев, и вы особенно четко представите себе — зрительно, ощутимо, — что такое односторонняя поверхность.
