Знание-сила, 2009 № 02 (980) - [50]
Весьма сомнительно, что в близкое время россияне своими глазами смогут посмотреть фондовые материалы и коллективно почтить героев по прошествии столетней годовщины подвига. Но если музей будет открыт, там можно увидеть памятную медаль и модель выразительного памятника русским спасателям работы итальянского скульптора П. Куфереле и литейщика К. Ночерди с выгравированной надписью: «Августейшему Моряку, Представителю Героев Милосердия и Самопожертвования от благодарных сынов своей Родины». Сообщали, будто памятник установлен в одном из переулков Мессины. Мне его обнаружить ни самому, ни по расспросам не удалось. Потом выяснилось, что желаемое выдано за действительное.
В музее хранится и грамота с искренней признательностью спасателям: «Вам, великодушным сынам благородной земли, героизм которых войдет в историю, первым пришедшим на помощь тем многим, кому грозила верная смерть от ярости земной тверди…»
Барельеф российской короны с носовой части линкора «Слава». Хранится в Морском музее Таллина.
Кстати говоря, в Мессине есть несколько улиц, названных в честь русских моряков. И по другим свидетельствам, жители города чтят память героической акции россиян. В 2006 году выяснилось, что в школах города ученики на уроках узнают о днях катастрофы и помощи русских моряков. А мы что делаем в память наших героев? У великой России за сто лет не оказалось гордости и средств на воплощение памятника отважным сынам отечества. А разве не достойны мы иметь его в нашей северной столице, в морских воротах России? Ну, скажем, на улице Итальянской.
В свидетельствах очевидцев я несколько раз встречал упоминание об отважном моряке, спасшем женщину с ребенком, остававшихся в проеме третьего этажа чудом сохранившейся стены рухнувшего здания. Деталей, а тем более имени смельчака, не приводилось. И вот пять лет назад потомственный моряк из семьи Касатоновых принес в библиотеку города Бреста воспоминания своего деда
А.И. Игольникова, участника Мессинской эпопеи 1908 года. Дед в то время служил боцманом на одном из кораблей эскадры. Из его рассказа выясняется: это он, рискуя жизнью, залез на третий этаж вертикальной стены и снял с карниза женщину с грудным ребенком. И буквально через пять минут, после порыва ветра, стена обвалилась на глазах изумленных зрителей. Муж спасенной женщины, потрясенный благородным поступком моряка, снял со своей руки золотое кольцо с бриллиантом и вручил его боцману.
Памятная доска, переданная итальянским правительством на все участвовавшие в спасательной операции корабли. Фото В.Мясса с доски, сохранявшейся на борту линкора «Слава». Ныне оригинал доски хранится в частном собрании в Таллине
Модель памятника русским морякам — участникам спасательной акции после Мессинской катастрофы 28 декабря 1908 года. Памятник не установлен. Фото автора
Оказалось, это был хозяин богатого дома, землетрясение застало его жену в детской комнате на третьем этаже, много часов (уточним, не менее суток) она продержалась с ребенком на качающемся остове здания, пока не появился отчаянный русский и не спас его семью. Дед пытался отказаться от столь ценного подарка, но хозяин силой надел кольцо на палец и поцеловал богатырскую руку моряка. Стоящие вокруг люди аплодировали.
Алексей Иванович Игольников без вести пропал в 1941 году в Германии, куда был вывезен после захвата пригородов Ленинграда. Но в семье хранится его фотография. Вот что написал его внук, капитан 1-го ранга
В.А. Касатонов: «Нет могилы, куда можно было бы прийти и поклониться его праху. Но память о нем живет в нашей семье. Он смотрит на своих внуков и правнуков с фотографии — молодой, сильный, красивый, открытое честное лицо. На груди боевая награда — крест, на котором написано «За веру, царя и Отечество». Он честно служил царю и Отечеству. Он и сегодня дает нам наказ: «Любите свою Родину, гордитесь, что вам доверяют послужить ей. Отечество у вас — одно. Будьте достойны его. Берегите свое имя, чтобы вы всегда с гордостью могли сказать: «Честь имею!»
Честь имеем? Или мы, россияне, — в который раз — обойдемся русской поговоркой об иванах, не помнящих..? И удовлетворимся поговоркой латинской: «Так проходит земная слава»? Sic transit gloria mundi.
МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ ВЕЛИКИХ ПОТРЯСЕНИЙ
Террористка Щепкина
Елена Съянова
Исполнители политических убийств обычно идут на них облаченными в ярко-алые плащи высокой идейности, под которой — серенькая, нечистая, пропитанная потом подкладка из простого человеческого отчаяния.
А бывают случаи, когда убийца весь в сером. Старенькое пальтишко, стоптанные туфли, дырявые перчатки; руки судорожно прижимают к груди младенца, то и дело нащупывая под пеленками плотный выступ револьвера… Выстрел. Человек падает, обливаясь кровью. Шум, полиция, пресса. На неделю. Дальше — тишина.
Это был редкий случай, который не смогла обыграть для своих целей ни одна из конфликтующих сторон. И тот редчайший, когда жаль обоих: и жертву, и палача.
Палач — Анна Щепкина, бывшая русская провинциалка, жена белого офицера-эмигранта, которую муж привез в Париж да там и бросил. Без денег, без жилья, но с младенцем. Причем бросил в буквальном смысле, то есть просто ушел, растворился в огромном городе. Она ждала, пока оставалось молоко и какие-то гроши, кормила сына; когда все закончилось, пошла искать мужа. Искала долго; продала последнее — обручальное кольцо; искала еще несколько дней; с квартиры выгнали; взяла ребенка и револьвер мужа — все, что осталось, и снова пошла искать. От голода кружилась голова, но оружие не продала; с ним оставалась надежда: найду — убью подлеца! Это был 1927 год; советское консульство занимало симпатичный особняк на оживленной улице, и Щепкина несколько раз проходила мимо красного флага на фасаде. И вдруг подумала: это же Россия. Там, на Кубани, еще жива мать. Там ее дом.
