Знание-сила, 2009 № 01 (979) - [20]
Образы старых гербов вызывали неприятие: некоторые — монархическими или религиозными мотивами (к их числу относился и московский всадник), большинство же возмущало нейтральностью и «безыдейностью»; в контексте монументальной пропаганды места не было ни тому, ни другому. Но главная причина пренебрежения местными гербами в советский период крылась в сущности «демократического централизма». На всех уровнях власти должна была доминировать партийная (серп и молот) и военная (красная звезда — Марс) символика. На партийной и военной символике, в свою очередь, строилась государственная. Региональные и городские символы в этой ситуации были не нужны и нежеланны.
В случае с Москвой имело место любопытное исключение из правил. Для нее — ради исключительности столичного статуса — попытались создать новый герб, выдержанный в соответствующем духе. В итоге 22 сентября 1924 года Президиумом Моссовета был утвержден проект архитектора Д.П.Осипова, не имеющий никакого отношения к традиционному пониманию герба, но логично вписывающийся в советский контекст: обелиск в честь революции, поставленный перед зданием Моссовета (по проекту того же Осипова), на фоне огромной красной звезды, с серпом и молотом; все это было обрамлено ободом шестерни в сочетании с колосьями, наковальней, ткацким челноком и, наконец, «динамой» (динамомашиной) как символом электрификации. Кроме того, в состав композиции вошли надписи «РСФСР» и «Московский Совет Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов».
Помимо самой Москвы, этот «герб» был отнесен и к Московской губернии. Однако он не прижился ни в городе, ни в губернии (вскоре упраздненной), ни в области, которая была образована в 1929 году. Недолговечным оказался не только созданный в 1924 году символ, но и запечатленный в нем монумент, взорванный в мае 1941 года в ходе перепланировки площади.
Лишь в середине 60-х годов XX века возникли первые попытки создать новую, подлинно советскую городскую геральдику. Это было стихийным явлением. Государственных органов, уполномоченных руководить процессом создания гербов, не существовало[>2 Исключением стала геральдическая комиссия в советской Литве, распущенная вскоре после учреждения.]. Создаваемые гербы были, как правило, детищами местных энтузиастов, наскоро сооружались из индустриальных, аграрных и революционных атрибутов и утверждались городскими Советами — а иногда их исполнительными комитетами и даже партийными органами[>3 Всего таких гербов в РСФСР было утверждено более шести сотен.]; периодически их начинали использовать без утверждения. Роль «настоящих гербов» этим символам не предназначалась: на документах (бланках, печатях, удостоверениях) место городских гербов по- прежнему занимала государственная символика; она же господствовала и при иных официальных оказиях. Всерьез применять к новым знакам старые принципы использования, как и составления, гербов никто не собирался. Утвержденным городским символам оставалось ютиться на сувенирных значках или въездных стелах.
Некоторые города вернулись к старым гербам в более или менее искаженной версии[>4 Ярославль — первый город России, которому был высочайше пожалован герб, отличился и на этот раз; он едва ли не более других преуспел в возвращении к жизни своего знаменитого герба с медведем и секирой, хотя формально никакого восстанавливающего документа не принимали до 1993 года.]. Но герб Москвы со слишком хорошо узнаваемым образом святого на это рассчитывать не мог.
Опыты советской городской геральдики реабилитировали понятие герба, как таковое, и оживили краеведческий интерес к геральдике, но в то же время задали ориентиры, весьма отличные от традиционных.
Это наследство досталось Российской Федерации после упразднения Союза, и что делать с этим наследством — было не очень ясно. Проще всего было бы легитимизировать городские символы как они есть, тем самым поставив крест на дореволюционных гербах. Государственная геральдическая служба Российской Федерации, учрежденная 20 февраля 1992 года, должна была решать эту проблему[>5 Позже служба была преобразована в Управление геральдики, затем — под традиционным наименованием Герольдии — переподчинена Президенту. С 2004 года Россия снова обходится без штатного геральдического органа, а полномочия Герольдии ныне переданы Геральдическому совету при Президенте.]. Пользуюсь случаем отдать должное Г.В.Вилинбахову, который возглавил тогда (и возглавляет до сих пор) российское геральдическое ведомство. Пригласив меня в штат новорожденной службы, он — после оживленных споров — принял мое предложение провозгласить преемство новой российской геральдики по отношению к имперскому периоду. Тогда это еще казалось отъявленной ересью. Советский миф о невозможности какого-либо правопреемства между «старой царской Россией» и «новым миром» в то время еще владел умами. Служба стала первым государственным учреждением в России, перешагнувшим через этот миф. Вместо того чтобы произвольно сочинять некие новые геральдические методики, Служба обратилась к архивам Гербового отделения и к прочим «геральдическим старинам», восстанавливая российскую геральдику как систему.
