Знание-сила, 2007 № 05 (959) - [15]
— Так это особая работа: проектировать каждое изменение городского ландшафта вместе с горожанами, превращать их из вечно всем недовольных жителей в соавторов таких проектов. На то существуют профессионалы. Я на собственном опыте убедился, что это вполне возможно, более того, только такое сотрудничество создает эффективное городское сообщество, которое в результате делает любой город конкурентоспособным. Плюс толковая, дееспособная городская администрация. Это очень важно. Вот из моих наблюдений за малыми и средними городами Поволжья: два одинаковых города, оба по сути поселки вокруг одного-двух заводов, которые, как им и положено, «лежат», поскольку их продукция никому не нужна. В одном вместе с заводом «лежит» и город: население спивается, муниципальное имущество давно растаскали, бедность и неухоженность. В другом чистенько, порядок и люди при деле. При каком? А мэр тыкался- тыкался, как бы использовать простаивающие мощности и накопленную заводом груду металлолома, и подрядился изготавливать из него тележки для багажа канадским аэродромам. Дешево и сердито. Потом наши аэропорты проснулись: такая корова нужна самому — стали заказывать все больше и больше. Эти контракты именно мэр нашел, дал людям работу, пополнил городской бюджет, привел город в порядок.
Проекты выживания города не обязательно придумывать каждый раз заново, можно опереться на чужой опыт. На опыт голландского Дельфта, превратившего свою слабость — болотистые грунты, подтопляемость — в силу, создав крупнейший в мире научно-исследовательский центр строительства на слабых грунтах. Или испанской Барселоны, которая, перенимая парижские методы, сумела стать одним из крупнейших конгресс-центров мира. Или город Бильбао в северной Испании, выигравший конкурс на право разместить у себя филиал Нового музея современного искусства Гуггенхайма и рискнувшего принять его совершенно экзотический проект.
— И при этом надо не забывать о городском хозяйстве...
— Конечно, городом надо заниматься как целым, а не как набором очень дорогих площадок для строительства домов. Проблемы вопиют, как в Москве, по которой, как известно, ездить весьма затруднительно. Нет расчета сети новых проездов и стоянок под них — а делать это необходимо было до того, как приступать к строительству Третьего кольца. А ведь была возможность изрезать огромные куски территории, которые освободились при сносе пятиэтажек на периферии между МКАДом и Третьим кольцом: настоящие- то пробки именно там, а не в центре (хотя и в центре непросто проехать). Но ведь каждый квадратный метр стал стоить сумасшедшие деньги, до проездов ли... Профессионалов никто не слушает, профессионалытранспортники просто уходят, вымываются.
— Сколько лет нашим коммуникациям! Насколько я понимаю, часть московской канализации служит с 20-х годов...
— Часть и раньше. Но как раз канализация еще ничего: бетон, керамика — материал прочный. Гораздо хуже с водопроводом: агрессивные воды и токи быстро сжирают металл. Да еще провалы искусственные: за картой подземных вод, по сути, никто не следит. Хороший городской гидрогеолог — человек штучный, да и его никто не спрашивает и не слушает. Поэтому все время возникают промывы и проседания под новыми домами даже с вполне надежными фундаментами.
— Опять двойной бюджет страны нужен, чтобы все это исправить?
— Тут намного важнее денег постоянный зондаж, мониторинг. Столица, естественно, ориентирована на фасад, и это неплохо, фасад — вещь хорошая. Но заниматься трубами, лифтами, электропроводкой скучно. А у нас хуже всего именно с ней: большинство пожаров сегодня — из-за перегрузки старой электропроводки. И дело тут не только в чубайсовских мегаваттах, но и в обычных квартирных киловаттах. Энерговооруженность домашних хозяйств выросла в разы, людям же никто не объясняет, что такое предельная мощность, что нельзя одновременно включать стиральную и посудомоечную машины, чайник. Все это, вместе со сложной механикой городского хозяйства, особенно в мегаполисе, надо изучать в школе, вместо того чтобы на москвоведении нараспев декламировать про нашу славную столицу — Все-таки Хрущев вытащил людей из коммуналок, из подвалов.
— И это было великое дело. Тогда считалось, что через 25 лет мы все это снесем и построим новое. С тех пор планировка квартир, конечно, стала лучше. А коммуникации — они под землей, их не видно.
Сегодня 9-этажки — первый кандидат на превращение в трущобы. Маленькие, очень неудобные квартиры, при этом очень дорогая эксплуатация, потому что лифты и все прочее хозяйство. Оттуда исчезают все, кто может себе это позволить. Остаются самые слабые, социально уязвимые, и именно на них стараются переложить все заботы о поддержании дома в порядке. Что будет? — Трущобы.
— А 5-этажки?
— Да их все меньше. На их место — на те же, заметьте, сети коммуникаций — сажают дома все выше и выше. Между прочим, в небоскребах Нью- Йорка люди живут только на Мэдисон авеню, там колоссальные квартиры, страшно дорогие в эксплуатации, живут там очень богатые люди, у которых есть еще и дома или квартиры в другом месте. У нас это особенно опасно, что показал пожар на Мосфильмовской. Купили одну гигантскую пожарную лестницу и таскают ее с места на место по городу, естественно, никуда не успевая. А теперь будут строить высотки в 40 этажей, чуть ли не 200 небоскребов на московской негодной глине. Это все прежнее безумное увлечение квадратными метрами; их скупают банки, банки играют на повышение, и никто не может предсказать, когда этот мыльный пузырь лопнет, но лопнет неотвратимо. Тогда эти небоскребы станут разорением и для жильцов, и для городского бюджета.
