Знание-сила, 2002 № 06 (900) - [32]

Это не преувеличение, что со всей страны: вся карта России за малым изъятием утыкана точками, откуда пришли работы – 2643 работы из 915 населенных пунктов. Еще интереснее, из каких именно населенных пунктов: крупные города – 24 процента, средние и малые города – 39, мелкие населенные пункты – 37 процентов. То есть подавляющее большинство исследований было проведено в селах, небольших поселках, маленьких городах, где живет обычно молчаливое большинство, чей голос звучит на всю страну так редко…

«Мы черпаем маленькой ложечкой из неиссякаемого источника» – сказала председатель Оргкомитета конкурса Ирина Лазаревна Щербакова; поразительно, что ощущение это крепнет от одного конкурса к другому, не замутняясь рутиной повторяемости тем, источников и самих участников. Многие из этих участников впервые оказались в Москве именно благодаря этой своей победе на конкурсе.

Президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов задал юной аудитории странный вопрос: «Вы когда целуетесь – глаза закрываете?» и продолжил неожиданную свою метафору:

– Память состоит из любви и открытых глаз. Без любви нет памяти; память «с закрытыми глазами» – лицемерие. Об этом еще Чаадаев сказал: я не могу любить родину на коленях и с закрытыми глазами. Сегодня нам опять предлагают делать именно это: любить с закрытыми глазами, строить мостики между прекрасным и чудовищным в нашей истории, убеждая себя, что вообше-то это одно и то же. Вы – наша надежда на то, что подобная операция не получится.

В число победивших вошли исследования об истории храмов и борьбы с религией в тридцатые годы в Екатеринбурге; история фольсификации в одном из «дел» 1937 года, по которому проходил рязанский студент, обвиненный в контрреволюционных высказываниях (работа из г. Шайка Рязанской области); о школьных учителях и подлинном, а не декларативном, отношении к ним советской власти; о межэтнических отношениях в период самых тяжких испытаний: евреи, поляки и белорусы в годы немецкой оккупации; удмурты и русские во время коллективизации – и так далее, и так далее…

Каждый старшеклассник, предпринявший подобное исследование, входил в соприкосновение с историей – чаще всего историей своей собственной семьи (несколько работ так и называлось: «Моя семья» или «История моей ссмьи»), своей деревни или города. Тем самым каждый как бы расширял рамки своей жизни, включая в них опыт предков. Так что каждый оказывался в выигрыше – и победитель, и просто автор одной из двух с лишним тысяч работ (а всего в архивах «Мемориала» их затри конкурса накопилось болсс шести тысяч).

Тс же, кто организовал и возглавил эту работу: устроители конкурса, учителя, члены жюри и т.д., – это миссионеры, чья деятельность послужит импульсом для пробуждения памяти общества о себе самом.

Журнал «Знание – сила» вручил собственные награды – полугодовую подписку на наш журнал – трем учителям, осуществлявшим научное руководство работами победителей, и их школам.

Юлий Шкроб

Так работал Челомей

Февральским вечером 1956 года кончался один из первых моих рабочих дней в недавно организованном ОКБ-52 МАП.

Я был, по порядку поступления, 62-й сотрудник, начиная с первого – профессора Владимира Николаевича Челомея. Его я еще не видел. Фирма занимала несколько комнат на авиамоторном заводе в подмосковном Тушине. «Кабинет» главного конструктора – в нем с трудом умещались маленький письменный стол и два стула – отделялся от комнаты, где работал я, шкафом. Это не удивляло: вся наша тогдашняя жизнь протекала в тесноте. Скажем, чтобы пройти к моему столу, надо было поднять с мест четверых. Это еще хорошо: столы были не у всех. Так теперь никто работать не станет, но тогда мы себе не представляли иного.

В тот вечер я отрабатывал административный трехчасовой отпуск. Рядом то же делаа Виктор Л., у него система упорно не вязалась. Это его раздражало. Потому он машинально напевал: «Челомей, Челомей, не гоняй голубей…». Я на это внимание не обращал – в ответственном расчете (у прочнистов в авиастроении других не бывает) была «неуловимая» грубая ошибка. Казалось бы – чего проще, просуммировать несколько десятков чисел! Но как длина крокодила – от хвоста к носу и от носа к хвосту – сумма получалась разная. Расчет упорно не сходился. А он позарез нужен завтра утром! Не мог я не выполнить первое на новой работе задание! Я все сильнее нервничал, и потому не видел то, на что смотрел: глупый брех.

– Хм, – раздалось за шкафом.

Витя, ничего со стола не убрав (грубейшее нарушение правил внутреннего распорядка), шапку в охапку и – бегом. Мне следовало сделать то же, но – не сообразил.

– Это вы, – прозвучал хорошо поставленный бархатный баритон, – что вы здесь так поздно делаете?

Перед моим столом стоял статный джентльмен средних лет в модном, отлично сшитом и тщательно отглаженном костюме, белоснежной сорочке, ярком галстуке.

– Уравновешиваю фюзеляж, – еще не осознав, что разговариваю с шефом, нетерпеливо отрезал я.

– Это интересно, – игнорируя неуместный тон, заметил он, – и как же вы это делаете?

В который раз я начал все сначала. Но – снова конфуз!

– Где же она, проклятая ошибка?!