Знание-сила, 2001 № 11 (893) - [24]
Вышли мы все…
Нет, нельзя сказать, что все мы вышли из коммунальных квартир, как русская литература из гоголевской «Шинели»: большинство населения нашей страны еще недавно жило не в крупных и очень крупных городах с их непременными коммуналками, а в городах малых; рабочих поселках, еще раньше – в деревнях.
И потом: коммуналка – часть прошлого, пусть даже и продолжающегося, но все равно уходящего.
Один из признаков ухода – появление этнографических исследований, описывающих коммунальный быт: так описывают только Чужое, Инакое, свое родное не воспринимаешь как объект этнографии.
А все-таки идет на ум: вышли мы все… Может, потому, что крупные и крупнейшие города всегда задавали образцы и нормы поведения и отношения к жизни всей стране, а может, потому, что коммуналки были наиболее ярким и полным воплощением реального социализма.
Может, еще и потому, что невольно отыскиваешь в себе, в своих знакомых, в незнакомых персонажах газетных статей черты утехи неких героев, жителей Вороньей слободки…
Доля, справедливость и благодать общения
Илья Утехин
У истоков наших размышлений о мировосприятии жителей коммунальных квартир стоял конкретный эпизод, сам по себе ничем не примечательный, но потребовавший истолкования. На лестничной площадке дома, где все квартиры были коммунальными, появились человеческие экскременты. Проходя по этой лестнице каждый день в течение недели, наблюдатель со все возрастающим удивлением отмечал, что они оставались на своем месте. Наблюдатель не мог уяснить себе причин бездействия жильцов дома. Их отношение к подобным происшествиям и стало той ниточкой, потянув за которую уже невозможно было пройти мимо того факта, что высказываемые мнения, с одной стороны, и реальное поведение коммунальных жителей, с другой, опираются на довольно стройную систему представлений, в свете которой эпизод оказывается вполне объясним.
Основное разделение территории коммунальной квартиры на «места общего пользования» и приватные комнаты жильцов отражает два взаимодополнительных аспекта жизни человека: вынужденное публичное взаимодействие с соседями в быту и частную жизнь.
Кухня представляет собой центр общественной жизни, основное место встречи соседей, главную сцену публичных событий в жизни квартиры. На кухне человек может находиться даже тогда, когда он не готовит пищи и не выполняет другой домашней работы, а просто желает пообщаться… В закрытых местах общего пользования человек имеет право на относительную приватность и на временную условную изоляцию от взглядов соседей, причем он сам регулирует доступность общения с ним, запирая или не запирая дверь.
Свободное распространение запахов – составная часть «прозрачности» пространства коммунальной квартиры, одновременно материальная и символическая. Прозрачность в значительной степени преодолевает границу приватного и публичного – из коридора слышно, что происходит в комнатах, а из одной комнаты слышно, что происходит в другой, соседней. Прозрачность символическая – осведомленность живущих вместе людей о жизни друг друга.
В коридорах многих квартир лампочки принадлежат тем жильцам, у дверей которых они расположены. Жильцы оплачивают их из своего кармана. Соответственно, включить свет могут только они, иногда выключателем из своей комнаты.
Ремонт в местах общего пользования проводится только жилконторой и почти исключительно в случаях, требующих безотлагательного вмешательства. «Косметический ремонт» может не проводиться вовсе, если жильцы не видят проблемы в полуразрушенном состоянии их квартиры. Чем дальше от приватного пространства комнаты, тем меньше заинтересованность в порядке – вплоть до кажущегося парадокса, когда отсутствие порядка угрожает жизни детей. Все соседи, квартиры которых поддерживаются в сравнительно хорошем состоянии, критикуют вандализм тех, кто сломал перила на пятом этаже, но в течение многих лет никто не предпринимает усилий, чтобы перила починить (никто не пишет заявлений в жилконтору и не ходит туда хлопотать). Лестничная площадка и лестница находятся на периферии бытового пространства и потому не становятся предметом заботы. Это резко контрастирует с относительным вниманием, которое жильцы (правда, далеко не все) уделяют своим комнатам.
Ограниченная доступность ресурсов общего пользования требует их справедливого распределения. Очередь – вот принцип этого распределения. Важная часть повседневности коммунальной квартиры – стояние в очереди; не обязательно в буквальном смысле, как стоят в очереди в кассу, можно и сидя у телевизора в своей комнате, до тех пор, пока предыдущий не постучит в дверь, чтобы объявить, что раковина или ванна свободна. Полотенце на плече столь же красноречиво, как и телефонная книжка в руках человека, ожидающего в прихожей своей очереди поговорить по телефону и слушающего чужой телефонный разговор. Кто-то может пробраться в ванную без очереди, в тот краткий промежуток, когда один сосед освободил ее, а другой еще не занял. Чтобы избежать этого, в ванну ставят таз или вешают халат и полотенце: ванная занята. Нарушителю дают понять, что он не прав, если не стуком в дверь, то попросту отключая горячую воду.
