Однако даже И .Сталин, введя в те годы против Югославии жесточайшую экономическую и политическую блокаду, балансируя на грани настоящей войны и вынашивая планы физического устранения Тито, так и не отдал приказа о начале интервенции. Он понимал, что Тито пользуется поддержкой большинства населения Югославии, включая и сербов, что вторжение приведет к мировой войне. Вдобавок он не хотел и чрезмерного усиления ни одного из своих восточно-европейских союзников, даже за счет ненавистной ему «титовской» Югославии.
Кстати, еще во время Второй мировой войны, во время расцвета «братской дружбы» с Тито, Сталин весьма сдержанно относился к пылким высказываниям некоторых руководителей о необходимости в скором будущем присоединить Югославию к СССР. Идею же Балканской федерации, которая после войны должна была бы объединить Югославию, Болгарию и Албанию, каждая из сторон, включая и стремившуюся держать в своих руках все нити Москву, использовала исключительно в своих интересах, то поддерживая, то отвергая ее. В результате она так и не была осуществлена.
Социалистическая «титовская» Югославия возникла в ходе национально-освободительной войны 1941-1945 годов. Ее фундаментом стало странное, внутренне противоречивое сочетание идей югославизма – этнического, языкового и культурного родства сербов, хорватов, словенцев и босняков – с коммунистическим пролетарским интернационализмом. В Югославии с некоторыми особенностями было воспроизведено внутреннее устройство СССР: этнотерриториальная федерация. Первое время казалось, что причины для возникновения новых межэтнических конфликтов устранены. Этнический экстремизм дискредитировал себя зверствами и сотрудничеством с оккупантами во время войны, крупнейшие народы обрели в рамках Югославии свою государственность – республики. Конфликт Тито со Сталиным сплотил югославское общество перед лицом вполне реальной внешней угрозы. Казалось, сочетание этногерриториальной федерации и коммунистического режима, беспощадно под авлявшего любые ростки национальных движений, оправдало себя.
Но постепенно напряженность в межнациональных отношениях стала нарастать. Наиболее экономически развитые Словения и Хорватия считали, что они содержат Боснию, Сербию и Македонию. Из Белграда в ответ слышались упреки, что их благополучие построено на присвоении продукта, созданного всей Югославией. Коммунистический Белград всех обвинял в сепаратизме. Очевидно, сама по себе этническая близость южно-славянских народов так и не создала прочную основу единого государства.
В экономике Югославии элементов рынка было куда больше, чем в СССР, она была тесно связана с экономикой Западной Европы и США. И все-таки единый рынок здесь так и не возник. Не возникло и гражданское общество с целями и ценностями, которые были бы выше национальных. С институтами и объединениями, которые действовали бы поверх и независимо от административных и этнических границ. А значит, как только распался единый Союз коммунистов Югославии, не осталось практически ничего объединяющего народы страны.
Опыт Югославии показал: родственные народы, населяющие государство, ведут себя точно так же, как и весьма далекие по этническому происхождению, религии и культуре.
Не помог и коммунистический интернационализм: он вообще, кажется, держался здесь только на штыках. Руководство республиканских Союзов коммунистов, чтобы сохранить свою власть, все чаще использовало националистические лозунги, особенно после смерти И.Броза Тито в 1980 году. Именно на новой волне национализма пришел к власти в Сербии Слободан Милошевич. Постепенно из союзного государства Югославия стала превращаться в союз государств, каждое из которых тяготело к полной независимости. моноэтничности и внутреннему централизму.
Распад становился неизбежным. Иное дело, что он мог произойти в других формах, не приведя к столь ожесточенным и затяжным войнам. Начавшиеся в 1991 году войны стали войнами самих народов Югославии не только против социализма, но и против югославского государства как формы их национального самоопределения в принципе.
«Десятидневная война» в Словении (1991 год) закончилась без иностранного вмешательства. Война в Хорватии (1991- 1995 годы) потребовала политико-дипломатического участия международного сообщества с размещением иностранных миротворческих воинских контингентов (они выведены в конце 1997 – начале 1998 годов). Война в Боснии (1991-1995 годы) потребовала не только размещения миротворческих иностранных воинских контингентов, но и бомбардировок позиций одной из сторон. Причем эти контингенты обладали мандатом ООН.
Как видим, вмешательство в югославский кризис мирового сообщества становилось со временем все более явным, неизбежным, необходимым. Распад Югославии как бы подводит черту под эпохой Версаля и Ялты.
Об одном противоречии, взорвавшем эту эпоху, много говорят и пишут: это противоречие между правом наций на самоопределение и нерушимостью государственных границ, проведенных Второй мировой войной. Есть еще одно противоречие, которое мы забираем с собой в XXI век.
Уроки Освенцима и Гулага были усвоены Западом: он стал очень серьезно относиться к соблюдению прав человека. Конечно, гуманизация жизни – это прекрасно. Осталось ответить на несколько иных вопросов: как забота о правах человека соотносится с государственным суверенитетом и невмешательством во внутренние дела?
