Теоретически все могли покинуть Город, но это значило потерять допуск, статус, специальность, квартиру, благосостояние и так далее. Были ли такие случаи среди «физиков», не знаю.
При том что каждая из двух главных групп внутренне неоднородна, напрашивается известная ассоциация — социальная структура архаических индоевропейских обществ из четырех каст: мудрецы-правители, воины, простолюдины - работники, рабы.
Кроме иерархии статусов существует некая «аристократия сопричастности» основному, оружейному производству, прямому участию в работе над изделиями и их испытаниями. Она маркируется системой допусков. Этим явно гордятся. Видимо, в советские годы причастность была важнее благосостояния.
А оно по тогдашним меркам было очень высоким — куда выше, чем у сходных групп в Москве. Город снабжался из закрытого распределителя. В отличие от шарашки или, скажем, академгородка Новосибирска, где человек с хорошим аппетитом должен был становиться доктором наук, чтобы быть сытым, пайковый стимул получения научного статуса действовал слабо. Квартиры были у всех, у желающих — дачи в Зоне и машины; продукты и ширпотреб в изобилии. Но имущественные блага не создали своих страт. Хозяйство и быт не играли большой роли в жизни Города. Центром жизни была Бомба.
Хозяйство Бомбы
Хозяйство Объекта секретно, сложно и странно. Оно вне экономики, даже вне бухгалтерии. Секретный бюджет игнорирует очень многое: стоимость охраны не калькулируется, интеллектуальная собственность и экономические риски не оценены. За использование земли Объект не платит; о компенсации ущерба смежным территориям и страховке нет и речи. Страна не знает, чего ей стоит Город.
Город Арзамас-16 существует в несоразмерном масштабе: ресурсы черпают с территории всего СССР, продукт производится для воздействия на весь лих Земли, где живут потенциальные жертвы. Арзамас-16 находится на планете Земля в целом. Эго точка, чью катастрофу можно будет видеть из иных солнечных систем; Город, существование которого есть планетарная катастрофа.
Его хозяйственное тело работает исключительно за счет огромных ресурсов, обеспечиваемых внеэкономически, силой власти. Почти полстолетия Город жил на все увеличивающихся потоках ресурсов, в режиме роста, имел высший приоритет снабжения. Эго точка невероятной концентрации богатств, овеществленных в сложнейшем техническом комплексе, производящем продукцию, круг потребителей которой сверхограничен; зависимость от конкретного потребителя всеобъемлюща.
Арзамас-16 потребляет прорву знаний / технологий. Город гордится тем, что любой нужный продукт, сырье, материал, человек завозились, зарубежная технология — закупалась или кралась. Почти вся физико-математическая наука страны существовала как база таких городов. Все ресурсы использовались расточительно, экстенсивно и безвозвратно. Отработанный материал город выбрасывал, загрязняя среду. Характер продукции и режим ее производства сделали Город бессмысленным поглотителем ресурсов. Кроме того, нужны постоянные затраты на поддержание Города и продукции в безопасном состоянии. Самое дорогое предприятие земной ойкумены производит исключительно ущерб.
Приватизация атомной промышленности в России запрещена; даже идея приватизации воспринимается Городом как кощунство. Но (пред)приватизация Бомбы уже налицо, для Сообщества атомное производство — кровное дело; Сообщество и в самом деле — субъект Объекта в силу сращенности. Жители владеют изделиями, изделия владеют жителями — мыслями, чувствами, языком.
Пространство и сообщество миссии
В Городе говорят на языке, мало понятном непосвященному, некоторые употребляемые в этом тексте слова — ДЕСЯТКА, ДОПУСК, ЗОНА, ИЗДЕЛИЕ, ИСПЫТАНИЕ, ОБЪЕКТ, ОРУЖЕЙНОЕ ПРОИЗВОДСТВО, ПЕРИМЕТР, ПРОДУКТ, ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ЗОНА, РЕЖИМ, СПЕЦФАКУЛЬТЕТ - наиболее понятная часть лексики, но поначалу требуется перевод: изделие — ядерная бомба, объект — завод по ее производству и так далее. Так говорят в Арзамасе-16 и сейчас, когда стало свободнее. Обсуждение большей части жизненных ситуаций Города жестко нормировано или табуировано. При пересечении в разговоре незримой границы табуированной темы всякий раз срабатывает самоцензура. Ни разу в беседах не затрагивались темы смерти, аварии, атомных взрывов и их последствий. Чтобы выговорить слова типа «ядерный взрыв», «производство водородных бомб», требуется усилие.
Сфера секретности, табуирования и сакрализации едина для Сообщества. Секретное и сакральное сплетены: все сакральное — секретно, но в логике Арзамаса-16 верен и обратный ход — все секретное сакрально. Выражение «культ секретности» — не метафора, а точный термин. Секретно все атомное; секретность есть ипостась потомного культа. Секретность обеспечивает укрытость от врагов (слово вполне в ходу) и недоступность профанам. От первых тайны Арзамаса-16 защищают чекисты, от вторых — физика. Элита советских интеллектуалов срослась с чекистами; они разделили способы добывания и сохранения истины, стали братьями во истине.
Для коллективного сознания Города, внутренней логики Арзамаса-16 характерны неожиданные отождествления и переносы свойств по смежности объектов. Так, кроме секретности и эзотеричности, атрибутами атомной истины выступают сила-мощь и польза-добро. Атомное оружие и вообще все атомное — истинно, полезно, скрыто, красиво, присуще государству. Атомное заражает все вокруг себя эманациями; универсум мыслится как совокупность кругов вокруг атомной бомбы. В круге первом — «настоящая физика» и Мощь государства, во втором — точные науки и государство, далее — территория и население СССР.
