Знакомый незнакомец - [9]

Последние два слова были подчеркнуты, слегка, но все же подчеркнуты. Галопирующий пульс Бенедикта слегка замедлился. Ричард на его стороне: по крайней мере пока. И хотя приходилось сосредоточиться на фарсе с его участием, Бенедикт лихорадочно искал объяснений, которые придется дать Ричарду, когда они останутся одни.

— Позвольте приветствовать вас в Хартфорд-Холле! — воскликнула Эви, широким жестом обводя дом и конюшни. Бенедикт послушно оторвал взгляд от идеальной фигурки и оглядел окружающее, как и полагалось обычному гостю. Зрелище действительно было впечатляющим, даже более чем вид его фамильного поместья в Лестершире. Дом был выстроен на невысоком холме и каким-то образом царил над аккуратно подстриженными газонами и густым лесом у подножия. Конюшни, где разводили лошадей, тоже были весьма впечатляющими: большие арочные окна и крепкие каменные стены. Семейство явно гордилось прекрасным поместьем.

— Благодарю вас, миледи. Приятно своими глазами увидеть наконец эти места.

Он был готов откусить себе язык. «Наконец»?!

Ее рука легла на тонкую талию, прекрасно подчеркнутую покроем голубой амазонки.

— Я не знала, что вы так давно знакомы. Где вы повстречались с моим братом, мистер Бенедикт?

Прекрасный вопрос. Недаром Ричард скрестил руки на груди и склонил голову набок. В глазах мелькнули веселые искорки. И поскольку брат и сестра терпеливо выжидали, Бенедикт решился дать наиболее очевидный ответ:

— В Итоне, разумеется. Мы вместе учились.

Как человек, который половину жизни провел во лжи, он признавал необходимость держаться как можно ближе к правде.

— Когда это было? — с самым невинным видом спросил Ричард. — Я что-то не помню.

О да. Он явно наслаждается происходящим!

Бенедикт уже открыл рот для ответа, но помешал громовой топот приближавшейся лошади. Кто бы это ни был, он достоин вечной благодарности Бенедикта.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть одинокого всадника на очень красивом рыжем коне. Хотя в светлых волосах всадника мелькала седина и в отличие от Ричарда он был немного шире в плечах, сходство было удивительным.

— Ричард, это твой отец?

— Совершенно верно, — ответил друг, энергично махая отцу. Маркиз ответил тем же, и брат с сестрой поспешили его приветствовать.

Бенедикт держался позади, радуясь полученной передышке. Гренвилл понятия не имел, в каком долгу у него гость за своевременное, хоть и неумышленное спасение. Он медленно втянул в себя воздух, пытаясь успокоить натянутые нервы.

После всех этих лет… после всех этих писем… каким потрясением было увидеть Эви во плоти! Услышать ее звонкий, чистый голос. Почувствовать мимолетное прикосновение гибкого тела.

Даже когда Эви населяла его мысли и сны, чаруя эфемерной, неземной красотой, он и представить не мог, как она прелестна на самом деле. Все те эмоции, которые он почти десять лет старательно прятал в самых дальних уголках души, теперь бушевали в нем, раскаляя кровь. Ее светящиеся, почти прозрачные голубые глаза, открытая, хотя и манящая улыбка, даже слегка загоревшая кожа только прибавляли ей привлекательности. Перед ним словно оказался запретный плод, идеальный в своем недосягаемом великолепии.

Бенедикт нервно сглотнул, проклиная свою злосчастную удачу.

Какого черта она вообще тут? Почему не в Лондоне? Почему не хлопает длинными ресницами, обольщая какого-нибудь денди в бальном зале?

Он медленно пошел вперед, к весело болтающему трио. Пока Ричард и отец обнимались, Эви весело хохотала. Солнце превращало ее волосы в золотой нимб.

Золотой нимб?

Бенедикт провел рукой по волосам.

Нужно взять себя в руки.

Ричард отступил и поманил его:

— Бенедикт, познакомься с моим отцом.

И тут Бенедикт заново осознал всю сложность своего положения. Конечно, присутствие Эви означает, что здесь вся чертова семейка. Господи, теперь придется лгать и остальным! Хотя он никогда и не встречался с родными Ричарда, но всегда их уважал. Ричард и Эви часто говорили с любовью о них, и Бенедикт, можно сказать, их хорошо знал. Именно о такой семье он мечтал в самые одинокие моменты своего детства, когда отец не обращал на него внимания и занимался своими охотничьими псами, а мать просто терпеть его не могла. И хотя брат когда-то был его верным другом, все изменилось, когда он уехал в школу, где его окружали те, кто пресмыкался перед будущим графом.

Пожав гостю руку, маркиз приветственно улыбнулся.

— Как хорошо, что вы с Ричардом решили нас навестить. Надеюсь, будете чувствовать себя как дома.

Гренвилл был таким же добросердечным и жизнерадостным, как представлял Бенедикт. Хороший, порядочный человек, который не заслужил, чтобы его обманывали в собственном доме.

— Спасибо, милорд, вы очень любезны.

Хотя Бенедикт улыбался и непринужденно беседовал, восхищаясь поместьем и новым конем маркиза, ему было не по себе. Неприятно скрывать от них правду, но что поделать? Нужно найти предлог, чтобы как можно скорее уехать. Правда, неизвестно, где он найдет приют, но здесь оставаться нехорошо. Неправильно! Но ничего, как только он что-нибудь придумает, то немедленно сбежит.

И тут взгляд невольно упал на прелестную бывшую подругу. Он может одурачить других, но не себя. Стоило ему наконец увидеть ее, как мысль о том, чтобы повернуться и уехать, стала почти невыносимой.