Знакомство по объявлению - [20]

Капитан третьего ранга Самойленко В.Г. смотрел на нее заинтересованно и одновременно насмешливо. Глаза у него были… Да нет, глаза, пожалуй, были обыкновенные. А вот взгляд… Наталья потом всегда вспоминала этот взгляд и никак не могла найти ему подходящего определения. Если бы просто насмешливый, было бы, наверное, неинтересно и обидно. А он был веселый и теплый. Добрый. И какой-то еще. Немного неточный, что ли, рассеянный.

Наталья всегда потом считала, что это была любовь именно с этого рассеянного первого взгляда. Но В.Г. Самойленко впоследствии почему-то категорически это отрицал и честно признавался, что не может отчетливо вспомнить их первую встречу. Значит, это была любовь только с ее первого взгляда. Но почему, почему он тогда так на нее смотрел?

Надо признать, что потом Самойленко глядел на нее вполне обычно, как на всех. И даже целый год после того, как взял на работу, не замечал. Был далеким, недоступным и суровым начальником. Повысил в должности (она стала инструктором по культурно-массовой работе) — и все равно не замечал.

Когда же все изменилось? Когда?

Был очень удачный День Флота. Они выложились на все сто. Самойленко очень понравился Натальин сценарий. Он хохотал, когда она зачитывала ему отдельные моменты, что-то придумывал на ходу, она сразу за ним записывала. Он взялся за организацию праздника сам. Как они работали! Это была песня. Слаженная, бодрая. И задушевная одновременно. Они понимали друг друга с полуслова. Начальник реализовывал любые ее сумасбродные идеи, требующие денег, не предусмотренных сметой. Она приходила к нему в кабинет утром с очередным предложением, а он тут же звонил, напрягал всех — и все складывалось, как хотелось Наталье.

Праздник удался. После уличного театрализованного представления был концерт в зале ДОФа, потом — дискотека, которая крутилась уже сама по себе. А в кабинете начальника праздновался успех. Наталье пели дифирамбы все: от инструктора — все того же лейтенанта Валеры — до командира политотдела соединения капитана первого ранга Чернышева. Голос начальника ДОФа где-то потерялся в общем хоре. А вот глаза — не потерялись. Это был взгляд — как тогда, у стендов. Только лучше: все то же самое плюс восторг.

На следующий день Наталья уезжала в отпуск. Она ехала одна, так как муж был в «автономке» (это у подводников так называется длительное плавание), а Ольку мама забрала на «большую землю» еще два месяца назад. Начальник лично отвез Наталью на теплоход, выказав таким образом ей свое особое расположение.

В отпуске она вспоминала. Его взгляд, тосковала по работе с Ним.

Когда вернулась, начальника не было, теперь отдыхал Он. Она готовила вечер «Лейтенантские звезды» для молодых офицеров и их жен. И ждала. Он приехал как раз к вечеру. Это был еще один звездный час Натальи. И не только как ведущей и как организатора. Как женщины. Сыпались комплименты, она была центром внимания и поклонения. Откуда все это взялось, Наталье было не совсем понятно. Она никогда не ощущала себя эффектной женщиной, потому что таковой не была и не умела ею быть. Всегда завидовала высоким, ярким и смелым. И, считая себя серенькой мышкой, благодарила судьбу за то, что у нее есть муж, для которого она лучше всех на свете. Но с «Лейтенантских звезд» Наталья начала вести себя как красивая женщина, психология которой в ней, как оказалось, жила всегда, но дремала. А теперь вдруг проснулась и заявила о себе в полный голос.

На следующий день после вечера в инструкторскую пришел лейтенант Женя, с которым Наталья танцевала на вечере раз несколько. Женя принес стихи и объяснился в любви. Это было необыкновенно приятно, и она не отказала себе в удовольствии рассказать об этом в присутствии начальника. Тот помрачнел и сказал несколько колкостей в ее адрес. Наталья проплакала весь вечер.

А потом было грандиозное мероприятие, посвященное 70-летию Октябрьской революции. По залу в свете перекрещивающихся лучей прожекторов шли революционные матросы с винтовками наперевес. Начальник играл меньшевика, а Наталья в красном узком платье с длинным белым шарфом читала чьи-то воспоминания о том, как Ленин выступал с броневика. Хор, состоящий из личного состава и младших офицеров, обладавших маломальским слухом, пел: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». На концовку пустили детей, которые чисто и трогательно выводили: «Что тебе снится, крейсер «Аврора»?»

Под «Аврору» Наталья плакала за кулисами от счастья, что все снова удалось, от гордости за советскую державу и от чего-то еще, щемяще-возвышенного. Подошел начальник, еще не вышедший из образа и не снявший меньшевистского пальто с каракулевым воротником, и вытер ей слезы концом ее белого шарфа. Потом поцеловал в щеку и сказал: «Спасибо вам, Наташа». Она замерла и от поцелуя, и от того, что Самойленко назвал ее не по имени-отчеству, как обычно, а только по имени. И имя было незнакомое, не ее.

Успех окрылил всех участников революционного спектакля, все почувствовали себя актерами и хотели продолжать в том же духе. Как раз в это время «Юность» напечатала потрясающую сказку Леонида Филатова «Про Федота-стрельца». На читку собрались в Натальиной квартире. Муж суетился, наливал артистам. Артисты пили, хохотали и распределяли роли. Начальнику ДОФа по рангу полагался генерал; Наталье, как режиссеру, не полагалось вроде бы ничего. Но решили, что она будет Марусей.