Стихи

Стихи

Это — «женская проза». Женская в самом лучшем смысле слова. Это — рассказы о наших современницах и для наших современниц. Это — для нас и о нас. Какие мы? Счастливые и несчастные, любимые и нелюбимые, порою — резкие, порою — нежные. Мы надеемся и страдаем, сомневаемся и ревнуем. Мы просто хотим быть счастливыми. Мы просто живем на свете…

Жанр: Поэзия
Серии: -
Всего страниц: 4
ISBN: 5-237-03567-1
Год издания: 1999
Формат: Полный

Стихи читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

ЖЕЛТОЕ С ФИОЛЕТОВЫМ

* * *

Оле

Желтое с фиолетовым —
Это маняще и странно.
Завтраки эти с омлетами
Опостылели несказанно.
Чай? Кофе? Булку? Масло?
Боже, ну сколько может
В этих словах напрасных
Повторяться одно и то же?
Пусть тараканьи обои,
Пусть неустроенность скита,
Только б остаться собою,
Тою, еще не забытой.
Робко открыться первому
Встречному на дороге.
Понятою быть верно
Странником этим убогим.
И увязаться босою
За ним и душой и телом,
И умываться росою
Под взглядом его неумелым.
Желтое с фиолетовым.
Разве такое бывает?
Завтрак с привычным омлетом.
Кофе уже остывает…
* * *
Полусон обнаженных берез…
Это тоже — в мой старый альбом.
Потемневшие ветки — от слез,
Черной тушью на голубом.
Черной тушью — и твой силуэт,
Затерявшийся вдалеке.
И судьбы короткое «нет»
Тонкой линией на руке.
Как смириться с тем, что дано?
Я захлопну старый альбом.
Это было? Было. Давно.
Черной тушью на голубом.
* * *
Я — солнце, я — ливень,
не надо со мною бороться.
Не надо проклятий,
не надо тоски или слез.
А в жизни другой
мы встретимся вдруг у колодца
И затеряемся вместе
в роще из белых берез.
И все будет просто,
все будет просто и мило
В этом придуманном кем-то
сказочном уголке.
Но и сейчас не надо
слов этих умно-унылых.
Но и сейчас не надо
сердце держать на замке.
Я — солнце, я — ливень.
И с этим придется смириться.
Восторгу отдаться,
забыв про условности света.
И всех полюбить,
и видеть лишь добрые лица.
Я здесь. Я с тобой.
Я жду твоего ответа.
* * *
Я рисую цветы — лопушистое чудо,
Я рисую их желтым, иногда — голубым.
И из снов иль из были — непонятно
откуда —
Их окутал уже нежно-розовый дым.
Мне неведомы кисти пути, и поэтому
Я не знаю, что выйдет. Не знаешь и ты.
Но спешу, понимая, что нужно к рассвету
Мне успеть. Не мешай. Я рисую цветы.
* * *

Оле

Я в своих фиолетовых снах
Высока. И стройна. И красива.
И за то, что добра, — в цветах.
И за то, что умна, — любима.
Я в своих черно-белых днях
Так обычна, бездарна, мала.
Отражаются в зеркалах
Мелкомысли и мелкодела.
И когда нестерпимо больно,
Разум с сердцем — не в унисон,
Говорю: «Не желаю. Довольно».
И иду в фиолетовый сон.

ЕДИНСТВЕННОМУ

* * *
Тихо январским вечером.
Снова полеты в сны.
Снова шептать доверчиво
Губы обречены.
Шептать молитву, оторванную
От бремени бытия.
Но времени бега упорного
Не замедлим ни ты, ни я.
Не замедлим мы бега вечного.
Мне снова дремать одетой,
Путая дым Млечного
С дымом твоей сигареты.
* * *
Не родилась я верной,
не родилась я скромной.
Это судьбой, наверное,
было предрешено.
Но в жизни такой огромной
после встречи с тобою,
Таким хорошим тобою,
затеряться мне не дано.
И однажды тоскливым вечером,
роясь в последних событиях,
К тебе прижавшись доверчиво,
а думая лишь о себе,
Я поражусь вдруг открытию:
ты — мой надежный остров.
Боже, как это просто.
Я благодарна судьбе.
* * *
Я ревнива, коварна и зла.
Я кротка, терпелива, доверчива.
Я Агарью была еще вечером,
А наутро уж Сарой была.
Ты прости меня, милый, за то,
Что я слез от тебя не таила.
И прости за то, что бранила.
А безгрешен и праведен кто?
Я другою не стану теперь.
Только знаю: немного осталось.
Беззаботной синичкою радость
Вдруг впорхнет в незакрытую дверь.
Ты, конечно, все сразу поймешь.
Узнавание сменится болью.
И заменишь обиду любовью.
Только этим меня не вернешь.
* * *
И если в лицо тебе брошу:
ты мне больше не нужен,
И если глаза отведу:
пойми и прости меня,
Лучший, единственный мой,
я умоляю: не слушай.
Лучший, единственный мой,
верь, говорю не я.

МЫ ВСЕ УЙДЕМ…

* * *
Ах, успокойтесь. Слишком много
Нашлось виновников. К чему?
Мы все находимся в плену
У рока, дьявола и Бога.

Правосудие

Затаиться. Молчать. Не впускать
В свою душу всех тех проходимцев,
Кто давно меня хочет понять,
А точнее — добить и добиться
Правды некой — какой-то не той,
Что пытаюсь я всуе им выдать.
Осень, с палой твоею листвой
Я хотела б, пожалуй, покинуть
Мир и этих постылых судей…
Вот взошла на костер. Огня!
Я сама себе правосудие.
Даже Бог — только после меня.
* * *

Марине Цветаевой

Я купила розы. Это Вам.
Пусть постоят в индийской вазе черной.
Я дарю их Вам. И непокорной
Музе. И заоблачным стихам.
* * *

Марине Цветаевой

Незнанье жизни. Познанье смерти.
Вы так к ней стремились, всегда спеша.
И сквозь преграду асфальтовой тверди —
Ваша — травинкой зеленой — душа.
* * *

Памяти Полины, Андрея

Неслышные шаги крадущейся беды.
Кто жертва, кто злодей? — неведомо пока.
Но черным затянулись облака,
В руках у дьявола — правления бразды.
И снова — кровь, и снова — смерть. Они —
Шальные спутники навечно жизни кроткой.
Жизнь ангелов становится короткой.
И гаснут, гаснут незажженные огни.
Огни добра, любви, и веры, и смиренья.
От них, от несгоревших, — угольки.
Зияют бездной черные зрачки
Беды, не знающей ни меры, ни сомненья.
Но я прошу, я умоляю вас: не верьте,
Что луч, блеснувший вдалеке, — обман.
Мы все уйдем, закутавшись в туман,
Туда, где нет ни зла, ни тьмы, ни смерти.

Сосны

Сосен стволы, и стволы, и стволы…
Вот и тропинка — но я ей не верю.
Где-то накрыли печалью столы,
Руки сложили и ждут потерю.
Будет потеря, немного осталось.
Только не надо биться в истерике,
Жизнь — это все же такая малость,
Знаю, сказав, не открыла Америки,
Но очень хочу, чтоб вам не было больно,
Мне ведь там легче так будет, поймите.
Буду вас ждать с запоздалой любовью,
Продолжить чтение
Еще от автора Людмила Анатольевна Анисарова
Библиотекарша

Это — «женская проза». Женская в самом лучшем смысле слова. Это — рассказы о наших современницах и для наших современниц. Это — для нас и о нас. Какие мы? Счастливые и несчастные, любимые и нелюбимые, порою — резкие, порою — нежные. Мы надеемся и страдаем, сомневаемся и ревнуем. Мы просто хотим быть счастливыми. Мы просто живем на свете…

Новиков-Прибой

Имя Новикова-Прибоя (1877–1944), самобытного писателя-мариниста, знакомо не только морякам. Крестьянин, мечтавший служить на флоте, прошедший через цусимский ад и японский плен, избороздивший многие моря и океаны, стал писателем. Критики укоряли его за цветистость языка и беллетристические штампы, а читатели сметали с прилавков многомиллионные тиражи его книг. Создание романа-эпопеи «Цусима» потребовало от писателя не меньшего мужества, чем то, которое проявили русские моряки в сражении с японским флотом, история его создания сложна и драматична, полна ярких, острых коллизий.

Я позвонила тебе, чтобы...

Это — «женская проза». Женская в самом лучшем смысле слова. Это — рассказы о наших современницах и для наших современниц. Это — для нас и о нас. Какие мы? Счастливые и несчастные, любимые и нелюбимые, порою — резкие, порою — нежные. Мы надеемся и страдаем, сомневаемся и ревнуем. Мы просто хотим быть счастливыми. Мы просто живем на свете…

Вы способны улыбнуться незнакомой собаке?

Жизнь обещала ей — умной, красивой, талантливой девушке — МНОГОЕ… И — НЕ ИСПОЛНИЛА своих обещаний!Погиб жених, предал ставший «спасением от одиночества» возлюбленный… Идут наполненные пустотой годы… Возможно, все уже кончено?! А может НЕТ?!Ведь никогда не скажешь, в какое мгновение ты внезапно встретишься с ДОЛГОЖДАННЫМ СЧАСТЬЕМ…

Все там же, на Севере?

Это — «женская проза». Женская в самом лучшем смысле слова. Это — рассказы о наших современницах и для наших современниц. Это — для нас и о нас. Какие мы? Счастливые и несчастные, любимые и нелюбимые, порою — резкие, порою — нежные. Мы надеемся и страдаем, сомневаемся и ревнуем. Мы просто хотим быть счастливыми. Мы просто живем на свете…

Знакомство по объявлению

Это — «женская проза». Женская в самом лучшем смысле слова. Это — рассказы о наших современницах и для наших современниц. Это — для нас и о нас. Какие мы? Счастливые и несчастные, любимые и нелюбимые, порою — резкие, порою — нежные. Мы надеемся и страдаем, сомневаемся и ревнуем. Мы просто хотим быть счастливыми. Мы просто живем на свете…

Рекомендуем почитать
Том 5. Одинокому везде пустыня

Роман «Одинокому везде пустыня» продолжает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах двух сестер – Марии и Александры, начатый романом «Весна в Карфагене», за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года удостоен Государственной премии России.Впервые в русской литературе на страницах романа Вацлава Михальского «Весна в Карфагене» встретились Москва и Карфаген – Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа, дочерей адмирала Российского Императорского флота.В романе «Одинокому везде пустыня» читатель вновь встречается с Марией и Александрой, но уже совсем в другом времени – на пороге и за порогом Второй мировой войны.

Том 4. Весна в Карфагене

Впервые в русской литературе на страницах романа-эпопеи Вацлава Михальского «Весна в Карфагене» встретились Москва и Карфаген – Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа – Марии и Александры, дочерей адмирала Российского Императорского флота. То, что происходит с матерью главных героинь, графиней, ставшей в новой жизни уборщицей, не менее трагично по своей силе и контрастности, чем судьба ее дочерей. В романе «Весна в Карфагене» есть и новизна материала, и сильная интрига, и живые, яркие характеры, и описания неизвестных широкой публике исторических событий ХХ века.

Я и все остальные. Начала соционики

Что лучше — жить с завязанными глазами, или отчетливо видеть, что происходит вокруг? Что практичнее — принимать решения вслепую, или делать осознанный выбор? Известные специалисты в области прикладной соционики помогут вам по-новому взглянуть на себя и на окружающих. Вы узнаете много интересного не только о себе, но и об известных людях, с которыми, как утверждает эта наука, у вас есть много общего.

Непорочная белизна

Вдова Хоуп Бредшоу содержит лыжную базу в Айдахо и во время страшного снегопада находит у дверей своего коттеджа замершего незнакомца. Из сборника "Upon a Midnight Clear".