Знак убийцы - [55]

Не веря, Леопольдина молча смотрела на него. Она никак не ожидала такого хамства со стороны мужчины, который старался поддерживать имидж человека безупречного.

Она бросилась вон из кабинета, хлопнув дверью.

Питер Осмонд чувствовал себя превосходно. Немного устал, конечно, после довольно короткой ночи, но ничего. Он сумел устоять перед предложением Лоранс, которая была как никогда нежна, остаться у нее и проспать все утро. Ему не была неприятна эта игра в продолжение их отношений, но он не хотел рисковать, продлевая эту двусмысленную ситуацию. Главное его дело — вести расследование. Но этот эпизод уверил его в силе его привлекательности, что всегда приятно даже для ученого, поглощенного умственным трудом.

Вот почему он бодрым шагом прошел по улице Лежандр вдоль безликих строений Семнадцатого округа. Прошел мимо очаровательной церкви и маленькой, усаженной редкими деревьями площади перед ней и, пройдя еще метров сто, добрался наконец до дома номер 23. Высокий белый фасад одноэтажного дома, никаких табличек. Он толкнул грубую деревянную дверь и оказался в просторной комнате, явно недавно перекрашенной в белый цвет. Перед рядом строгих дубовых скамей стоял стол. Ни распятия, ни малейших признаков хоть каких-то религиозных атрибутов. Слева на вставленной в раму доске надпись большими черными буквами гласила: «Евангелистская церковь Клер-Вуа». Осмонд подошел и прочел там различные объявления:

15 сентября, в 20 часов. Конференция: Библия: история в толковании Мартина Уистлера.

17 сентября, в 20 часов. Встреча с Иеронимом Паппом, автором книги «Научная этика и вера».

18 сентября, в 13 часов. Обсуждение темы «Сексуальная мораль в XXI веке».

Фундаменталисты всегда прятались под весьма неопределенными названиями, чтобы легче было обманывать случайных докучливых посетителей. Они понимали, что прямая конфронтация разоблачит их непримиримое сектантство, и поэтому старались замаскироваться.

Стукнула дверь, отозвавшись эхом. Мужчина лет пятидесяти в темном костюме, с проседью, вошел через боковой вход. Он больше походил на бизнесмена, чем на пастора. И раньше еще Питер Осмонд знал, что одежда такого типа проповедников всегда продумана до мелочей, чтобы создавать впечатление респектабельности. У него не было ни малейшего желания вступать в философскую дискуссию с вошедшим. Он вышел из храма и быстрым шагом направился в сторону позолоченной ограды парка Монсо.

С поникшей головой Леопольдина сидела на скамье в зверинце. Рядом с ней метал громы и молнии Алекс;

— И он посмел сделать это? Он тебя соблазняет, а назавтра отшвыривает, словно драный носок? Но я набью ему морду, этому подлецу!

Было ясно, что Алекс готов был исполнить свою угрозу. Он не мог допустить мысли, что кто-то может играть с чувствами его приятельницы. И тот факт, что речь шла о главном хранителе «Мюзеума», не имел никакого значения. Так же, как и разница сантиметров в шестьдесят в росте. Верность он ставил превыше всего, а такое поведение в его глазах было самым страшным оскорблением. И потом, недавнее знакомство Алекса с прессой создало ему славу борца за справедливость. Во всяком случае, в его собственных глазах.

— Но за кого он себя принимает, этот парень?

— Этой моя вина, — сказала Леопольдина, — я не должна была верить ему. Я наивна.

— Ну и что?! — воскликнул Алекс в ярости. — Этот господин имеет какую-то власть и возомнил, что ему все дозволено! Я научу его вежливости, да, ты увидишь!

— Оставь, Алекс… В следующий раз я не поведусь на такую комедию…

Молодой служитель не успокаивался. Он увидел Леопольдину с пустым взглядом, не обращавшей внимания на снующих мимо посетителей, и настоял, чтобы она рассказала о причине своей меланхолии.

— Я не думала, что он такой. Вчера он был так мил, так предупредителен…

— Так всегда бывает у мужчин, Лео, не следует доверяться внешности… — Алекс знал, о чем он говорит. — Ну как? — спросил он, покровительственно кладя руку ей на плечо. — Если хочешь, я побуду с тобой сегодня вечером. У меня, правда, кое-что намечено, ноя могу отменить.

Леопольдина покачала головой:

— Нет. Очень мило с твоей стороны, но я хочу побыть одна. И потом, пожалуй, мне надо работать. Я сегодня еще ничего не сделала.

Леопольдина посмотрела на сурков, суетящихся около своих норок. У них нет таких проблем, они… Они живут беззаботно. Для них слова «предательство» и «верность» ничего не значат. Черт возьми, кто придумал любовь? Дарвин мог ответить на это? Можно было избавить от мук любви?

И, словно в ответ на свой вопрос, она увидела Сервана. Вот он наверняка не из тех, кто смог бы объяснить это… Он, возможно, разбирается в генетике, но даже не знает, что такое чувство… Еще один грубиян! Но на деле… Откуда он выходит? Он закрыл дверь старою сарая, что стоит на краю зверинца, прямо напротив вивариума. А она всегда думала, что это подсобное помещение пустует.

— Алекс, скажи мне…

Но Алекс, предварительно убедившись, что никто за ними не наблюдает, достал какую-то странную сигарету, небрежно скрученную, и показал ей с видом конспиратора:

— Хочешь? Мы можем покурить это в сторонке. Прогоняет все заботы.