Знак - [49]

– И это говорит та, которая изрезала себя в наказание за поступки, к которым ее принудили силой, – с сухой иронией заметил Акос.

В вещах, о которых мы обсуждали, не было ничего смешного. Вроде бы…

Но я улыбнулась, Акос тоже – новой, незнакомой мне улыбкой. В ней не было ни горделивости, ни язвительности – лишь мука и сумасшествие.

– Ты и впрямь не испытываешь ко мне ненависти?.. – и я приподняла левую руку.

– Нет, не испытываю.

Обычно люди реагировали на меня вполне понятным образом. Те, кому довелось пострадать от токодара, ненавидели меня. Те, кто опасался пострадать, боялись. Те, кто видел во мне полезный инструмент, кивали головами и ухмылялись.

Реакция Акоса озадачила меня. Он как будто действительно понимал меня.

– Ты совсем-совсем не испытываешь ко мне ненависти? – прошептала я, страшась услышать ответ.

– Не испытываю, – совершенно твердым голосом произнес Акос.

И я внезапно осознала, что давно перестала злиться на него за то, как он со мной обошелся, пытаясь освободить брата. Его побуждало то же самое чувство, которое позволяло ему принимать меня такой, какая я есть. Разве его можно за это винить?

– Хорошо, – вздохнула я. – Будь готов к ранней побудке. Нам придется изрядно попотеть, если ты собираешься вырвать брата из лап Ризека.

На стекле остались отпечатки его пальцев. Я забрала стакан у Акоса.

– Ты хочешь мне помочь? – недоверчиво спросил он. – После того, что я натворил?

– Ага, – я допила за ним воду и отставила стакан в сторону. – Именно это я и собираюсь сделать.

Часть третья

15. Акос

Акос не раз и не два прокручивал в памяти свой неудавшийся побег.

Как шел по коридорам за стенами поместья Ноавеков, останавливаясь на развилках и изучая зарубки, чтобы понять, куда двигаться, а вокруг были темнота и пыль, да и в пальцы постоянно впивались занозы.

Как добрался до комнаты, где содержали Айджу, и, как объяснил ему потом Ризек, угодил в сферу действия какого-то датчика. Как приложил руку к замку. Большая часть дверей особняка оказалась оборудована ток-замками, и Акос открывал их с помощью легкого прикосновения.

Наручники не стали исключением. Именно поэтому ему удалось убить Кальмева Радикса в ковыльных степях.

Айджа стоял у зарешеченного окна, откуда виднелась ограда с неприметной калиткой. За поместьем простиралось поле ковыль-травы, колышущейся на ветру. Акос спросил себя, что может мерещиться Айдже в ковылях? Лицо их убитого отца? Он не знал, как трава влияет на других… на него она уже не действовала.

Айджа обернулся. Брату потребовалось время, чтобы узнать Акоса. Прошло всего два сезона с тех пор, как они виделись в последний раз, но оба сильно изменились: Акос вырос и возмужал, Айджа похудел и осунулся, его кудрявые волосы свалялись. Айджа пошатнулся, и Акос поддержал брата, чтобы тот не упал.

– Акос, – громко зашептал Айджа, – я не знаю, что мне делать, я…

– Не волнуйся, – произнес Акос, – все будет хорошо, не надо ничего говорить, я вытащу тебя отсюда.

– Ты… ты убил человека, который проник в наш дом…

– Да, – кивнул Акос, для которого имя Кальмева Радикса уже превратилось в шрам на руке.

– Как такое могло с нами случиться? – спросил Айджа ломким голосом, от которого у Акоса защемило сердце. – Почему наша мама ничего не предвидела?

Акос не стал говорить, что она-то наверняка и предвидела. Но он не хотел расстраивать Айджу.

– Ума не приложу, – ответил он. – Но я вытащу тебя отсюда, Айджа, клянусь тебе.

Поддерживая брата за плечи, Акос слегка подтолкнул его к выходу. Ему пришлось пригнуть голову Айджи, чтобы тот не ударился о низкую дверцу, ведущую в тайные коридоры.

Айджа тяжело ступал по деревянному полу.

Акос боялся, что кто-нибудь их услышит.

– А ведь именно я должен был тебя спасать, – вдруг прошептал Айджа, вернее, попытался прошептать: голос у него по-прежнему оставался зычным.

– Где это написано? Небось в какой-нибудь инструкции по братскому поведению?

– Свою ты, конечно, не читал! – засмеялся Айджа.

Акос улыбнулся и толкнул дверь в конце коридора. Посреди кухни стоял, похрустывая пальцами, Вас Кузар.

Через неделю после того, как корабль покинул планету и лег на курс, следуя токотечению, Акос отправился в общественный спортзал. В общем-то, можно было заниматься на втором этаже каюты, но в последнее время там постоянно сидела Кайра и смотрела видео. Преимущественно о других планетах. Пару дней назад Акос случайно застукал ее стоящей на цыпочках и пытающейся подражать трепещущим движениям отирианского танца. Кайра мрачно глянула на него, и Акос больше не решался туда соваться.

Спортзал он нашел легко, ему даже не пришлось сверяться со схемой корабля, которую Кайра набросала для него на второй вечер Побывки.

Здесь было сумрачно и пусто, только в дальнем углу несколько человек занимались силовыми упражнениями. Вот и хорошо, подумал Акос. Все знали его как пленного тувенца, единственного, кому Плеть Ризека не способна повредить. К нему никто не цеплялся, вероятно, из страха перед Кайрой. Оно и к лучшему. Акос не любил, когда на него пялились. Он еще не разучился краснеть.

Однако едва он попытался сосредоточиться на наклонах вперед, как почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв голову, увидел Йорека Кузара, сына Сузао Кузара.