Знак любви - [5]

Его слова и улыбка заставили женщину едва заметно улыбнуться в ответ и сказать:

– Что ж, тогда скорее ложитесь, сэр. Как только явится ваш камердинер, я пришлю его к вам. А утром, когда проснется лорд Стратмор, я скажу ему о вашем приезде.

Сделав неуклюжий книксен, она вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

Девон был просто счастлив оказаться в полном одиночестве. Он разжег камин, и, к его огромному удовольствию, сухие дрова тут же занялись ровным пламенем, распространяя по всей комнате желанное тепло.

Усталый до изнеможения, Девон скинул сапоги и запихнул их под кровать. Потом он снял с себя сюртук и галстук и швырнул их в дальний угол. Утром о них позаботится Тилтон. Зевая, Девон стал снимать жилет, и тут раздалось едва слышное мелодичное звяканье. Что-то серебристое выпало из жилетного кармана и покатилось по полу.

Наклонившись, Девон успел поймать кольцо, прежде чем оно закатилось за каминную решетку.

– Стой! Ты куда? – пробормотал он, хватая его и кладя на основание подсвечника на ночном столике. Бог свидетель, ему не нужна была эта проклятая вещица, но старинное кольцо было своего рода талисманом, и если бы он его потерял, братья убили бы его. И даже хуже, они стали бы это делать по очереди, чтобы как можно дольше его мучить.

Он взглянул на семейный талисман, и его охватила неясная тревога. Черт бы побрал братца Чейза за то, что он спрятал проклятое кольцо в карете Девона! Он вовремя улизнул со свадьбы Чейза, чтобы тот, не найдя Девона, был бы вынужден всучить кольцо старшему брату Маркусу.

Разумеется, Девон не верил ни в какие проклятия – вот еще, чепуха какая-то! Сказка, сочиненная его матерью ради развлечения ее шестерых детей.

И все же… Девон искоса глянул на кольцо и снова почувствовал смутное беспокойство. Пока что эта сказка сбывалась в точности – уже трое братьев Девона пали жертвой талисмана. Чейз, Энтони и Брэндон были уже женаты.

– Вот и славно, пусть женятся, – пробормотал Девон, глядя на кольцо, – а меня увольте! Брак не для меня!

Некоторые мужчины словно рождены для семейной жизни, но только не Девон. Иногда поздней ночью, в тех редких случаях, когда он был в постели один, ему в голову закрадывалась страшная мысль, о которой он никогда никому не говорил. Ему было почти тридцать лет, а большая любовь так и не пришла к нему ни разу. Конечно же, он влюблялся бесчисленное количество раз, но никогда не любил по-настоящему, так, как любили друг друга его родители, причем всю жизнь, а не два-три месяца – именно столько в лучшем случае длилось у Девона состояние влюблённости. Ни одна женщина, несмотря на свою красоту, ум и покладистый характер, не могла удержать Девона дольше этого срока.

Всякий раз, когда ему казалось, что он нашел свой идеал, ему становилось невыносимо скучно после того, как красавица была завоевана душой и телом, и он снова пускался на поиски женского совершенства. Порой это обстоятельство тревожило его куда больше того, в чем он хотел бы признаться даже себе.

Вот почему это кольцо так смущало его. А вдруг он, подчиняясь его воле, женится и уже через месяц-другой поймет, что совершил ужасную и непоправимую ошибку?

По пути в Килкерн Девон придумал план собственной защиты: он будет всячески избегать любого женского общества, по крайней мере до тех пор, пока не вернется в Лондон и тайком не всучит кольцо ничего не подозревающему старшему брату Маркусу.

Скинув с себя оставшуюся одежду, Девон швырнул ее вместе с жилетом в дальний угол комнаты, где уже валялись сюртук и галстук. Потом, совершенно нагой и согретый пламенем камина, он с наслаждением забрался в постель под теплые одеяла и улегся на мягкие подушки. Гладкая простыня приятно холодила кожу, ноздри окутывал женственный запах лаванды. Девон подумал было, как, должно быть, приятно лежать в такой постели с хорошенькой женщиной, но тут же оборвал свои мысли – к черту, никаких женщин до тех пор, пока он не избавится от проклятого кольца!

Прогнав от себя эти мысли, Девон устроился поудобнее на подушке и закрыл глаза.

Но сон не шел к нему. Несмотря на всю усталость, мысль о том, что ему придется обходиться без женщины несколько недель, угнетала его. Он искренне любил женщин. Любил их улыбки, ленты, банты и драгоценности. Они ахали и вздыхали по пустякам, но имели добрые сердца и умели прощать самые неблагоразумные поступки. Ему нравились их духи, их чудесный смех, их нежная, шелковистая кожа, вкус их розовых ротиков… Он любил всех женщин!

Впрочем… это была не настоящая любовь. Но Девон был способен только на такую – волнующую, увлекательную и очень короткую.

Он вспомнил, как его младший брат Чейз смотрел на свою невесту Харриет во время свадьбы. В этом было что-то глубокое и значительное, почти магическое. Девон спросил у Чейза, как тот понял, что Харриет и есть та единственная, которая предназначена ему в жены, и брат ответил:

– Жизнь без нее была бы для меня хуже смерти.

– Прямо драма какая-то, – с отвращением фыркнул Девон, испытывая, однако, некоторую зависть. Драма или нет, но Чейз и Харриет, похоже, и впрямь питали друг к другу какое-то особое чувство, и не на пару месяцев, а гораздо больше – может, даже навечно.