Знак четырех. Записки о Шерлоке Холмсе - [126]

– На вас уже нападали?

– Дорогой мой Ватсон, профессор – не тот человек, который бросает слова на ветер. Примерно в полдень мне нужно было быть на Оксфорд-стрит. Я вышел на улицу и, когда собирался повернуть с Бентинк-стрит на переход по Вэлбек-стрит, из-за угла на огромной скорости вылетел парный фургон. Он раздавил бы меня в лепешку, если бы в последнюю секунду я не успел отпрыгнуть в сторону и прижаться к стене дома. Фургон поехал по Марилебон-стрит и через мгновение скрылся из виду. После этого, Ватсон, я не сходил с тротуара, но когда я шел по Вир-стрит, с крыши одного из домов упал кирпич и разлетелся на куски прямо у моих ног. Я обратился в полицию, крышу обыскали и обнаружили на ней кирпичи и плиты шифера, очевидно, сложенные для ремонта. Мне сказали, что один из кирпичей снесло ветром. Я-то, разумеется, понимал, что дело не в ветре, но доказать ничего не мог. После этого я взял кеб и поехал к брату на Пэлл-Мэлл, где и провел остаток дня. Теперь вот пришел к вам и по дороге повстречался с громилой, который бросился на меня с дубинкой. Я его уложил, сейчас он в полиции, но уверяю вас, никто и никогда не обнаружит связи между джентльменом, о передние зубы которого я разбил себе руку, и бывшим профессором математики, решающим сейчас на доске задачи в десяти милях от этого места. Теперь вы понимаете, Ватсон, почему я, зайдя к вам, первым делом закрыл ставни на окнах и по какой причине спросил у вас разрешения покинуть дом не через парадную дверь, а каким-нибудь менее очевидным способом.

Никогда я не испытывал большего восхищения мужеством своего друга, чем в ту минуту, когда он с совершенно спокойным видом рассказывал мне о происшествиях, которые любого другого человека довели бы до нервного срыва.

– Вы останетесь на ночь? – спросил я.

– Нет, друг мой, я могу оказаться опасным гостем. Я уже составил план действий, и уверен, что все будет хорошо. Сейчас начатое мною дело набрало такие обороты, что может продвигаться и без моего участия. Для ареста помощь моя не потребуется, но на суде мне придется присутствовать. Поэтому самое разумное, что я могу сейчас сделать, – это удалиться на несколько дней, которые остались у полиции до начала активных действий. И для меня было бы огромным удовольствием, если бы вы могли отправиться вместе со мной на континент.

– Больных сейчас мало, – сказал я. – К тому же у меня есть сосед, который всегда может меня подменить. Я с удовольствием поеду с вами.

– А до завтрашнего утра успеете собраться?

– Если в этом есть необходимость.

– О да, в этом есть крайняя необходимость. Сейчас я дам вам инструкции, и поверьте, лучше вам не отступать от них ни на шаг, поскольку теперь вы вступаете в игру, противники в которой – умнейший из преступников и самое могущественное преступное сообщество во всей Европе. Теперь слушайте и запоминайте. Багаж свой вы, не подписывая, сегодня вечером отправите надежным курьером на вокзал Виктория. Завтра утром пошлете слугу за кебом, но первые два экипажа он должен будет пропустить. Вы запрыгнете в третий кеб и отправитесь на Стрэнд к Лоутеровскому пассажу, причем адрес передадите кебмену на листке бумаги и попросите его не выбрасывать. Расплатитесь заранее, и как только экипаж остановится, бегите по пассажу, чтобы достичь его противоположной стороны ровно в девять пятнадцать. Там рядом с выходом вас будет ждать небольшой брум[115], править им будет крупный мужчина в тяжелом черном плаще с подбитым красной тканью воротником. Он довезет вас до вокзала Виктория как раз вовремя, чтобы вы успели на экспресс, отправляющийся на континент.

– Где я встречу вас?

– На станции. У нас заказано купе первого класса во втором вагоне от головы поезда.

– Значит, встречаемся в купе?

– Да.

Напрасно я упрашивал Холмса остаться на ночь. Мне было ясно, что он не хочет навлекать неприятности на дом, в котором ему оказали гостеприимство. Мысль об этом заставляла его уйти. Уточнив еще кое-какие детали наших планов на завтра, мой друг поднялся, и мы вместе вышли в сад. Там Холмс перелез через стену, которая идет вдоль Мортимер-стрит, свистом подозвал кеб и уехал.

Утром я в точности выполнил все указания Холмса. Кеб был нанят таким образом, что у преступников не было шанса усадить меня в подставной экипаж, так что сразу после завтрака я поехал к Лоутеровскому пассажу, пробежал по нему со всех ног и выскочил в противоположном конце прямо к бруму с крупным возницей в темном плаще. Как только я сел в экипаж, возница стегнул лошадей и мы понеслись на вокзал. Когда я вышел, он развернул свой экипаж и, даже не удостоив меня взглядом, умчался прочь.

Пока все шло отлично. Багаж дожидался меня на вокзале, вагон, о котором говорил Холмс, я нашел без труда, тем более что это был единственный на весь поезд вагон, на котором висело объявление «Заказано». Единственное, что меня теперь волновало, – это отсутствие самого Холмса. Часы на платформе показывали, что до отправления поезда осталось семь минут. Тщетно я старался рассмотреть среди толп путешествующего люда и отпускников своего друга. Его нигде не было. Несколько минут ушли у меня на то, чтобы помочь благообразному итальянскому священнику, который на ломаном английском пытался втолковать носильщику, что его багаж транзитом едет в Париж. Потом, еще раз окинув взглядом платформу, я вернулся в вагон, но там обнаружил, что вокзальный работник умудрился посадить этого несчастного старого итальянца в наше купе, хотя билет у него был совсем на другое место. Попытаться втолковать ему, что его присутствие здесь нежелательно, оказалось делом бесполезным, ибо мой итальянский был намного хуже его английского. Поэтому в конце концов мне осталось лишь обреченно пожать плечами и продолжать ждать Холмса. По спине у меня пробежал холодок, когда я подумал, что его отсутствие может объясняться тем, что ночью с ним все-таки что-то случилось. И вот двери вагона закрылись, был дан свисток, как вдруг…