Значит, я умерла - [80]

Его слова эхом отозвались в самой глубине моего «я». Надо же, мы никогда еще так с ним не говорили. Может, все дело было в том, что мы оба глядели на дорогу, а не друг на друга.

— Почему ты уверен, что теперь ты изменился? — спросила я.

— Я не уверен, я надеюсь, — был ответ. — Раз в неделю я хожу на групповые занятия. Не пью и по барам не хожу, так что с драками в барах тоже завязал. Последние годы мы с твоей матерью жили хорошо, вот только она болела, и многое меж нами стало по-другому. Иногда я думаю — что если б я встретил еще женщину, как бы все было. Но я боюсь узнать.

Со смерти моей матери прошло почти четыре года, а я даже не знала, что мой отец по-прежнему живет один, как и я. В моем случае причиной одиночества было недоверие к людям, но и к себе тоже. Ну перепихнуться разок еще куда ни шло, с этим я справлялась. Но длительные отношения меня пугали.

— Когда меня кто-то обижает, мне первым делом хочется его убить, — призналась я.

— Это потому, что ты такая же, как я, — он вздохнул. — А я всегда ненавидел отца. Он причинял столько бед людям, которых я любил больше всего на свете… Я рос и мечтал его убить.

— Он избивал твою мать? — Я никогда раньше даже не слышала об этом.

— Да. И меня, и моего брата.

— И что, ты дал ему сдачи?

— Ага, в семнадцать, — сказал отец. — Он начал меня бить, а я — его. Но он был сильнее и чуть дух из меня не вышиб, а потом вышвырнул меня из дому.

Можете считать меня извращенкой, но, услышав об этом, я так хохотала, что слезы потекли. Все-таки мы с отцом так похожи, что даже я не могла отрицать этого сходства, как бы ни хотела.

— Я знал, что тебе понравится рассказ о том, как твоему отцу надрали задницу, — заметил он.

— Прости, я не хотела…

— Но что меня по-настоящему изменило, так это день, когда ты напала на меня с ножом. Спорю, ты сейчас думаешь, что это потому, что у меня была задета печень и начался сепсис. Так вот, ты ошибаешься. Ты заставила меня понять, что я стал таким же, как мой отец. И это была такая правда о себе самом, проглотить которую оказалось особенно трудно.

И он промокнул глаза тыльной стороной ладони.

Мы уже съехали с шоссе, дорога вела нас через живописную сельскую местность, мимо домов девятнадцатого века с их треугольными фронтонами и башенками, точно вылепленными из имбирного теста. Было уже темно, так что различать номера домов и знаки становилось все труднее.

— Надо притормозить, — сказал отец. — Я помню, что дом совсем не видно с дороги. Участок большой, и в дальнем его конце протекает ручей. Сам дом типа бунгало, только с большой двухуровневой пристройкой. С обратной стороны — крыльцо-терраса.

— Отлично, только как нам его найти, если он не виден с дороги? Знаки какие-нибудь помнишь?

— Рядом была вывеска какого-то ресторана, — сказал он. — Большая такая белая доска. А напротив был другой дом, вроде как на холме. Вокруг него была изгородь под напряжением и лаяли собаки.

— Ладно, буду держать глаза открытыми.

Мы продолжали ехать, Тео за нами. Мы миновали дом, который находился гораздо выше уровня дороги.

— Стоп, — сказала я. — Въезд, правда, не видно, но это может быть то, что надо.

И мы свернули на боковую дорогу, которая вела направо. Тео не отставал. Там мы вышли из машины. В доме на холме свет горел во всех окнах. Из широкого окна на нас смотрели две хаски. Одна вскинула морду и завыла, вторая поддержала товарку.

— Вот этот дом, — сказал отец и ткнул пальцем на другую сторону дороги.

Присмотревшись, я увидела полукруглую подъездную дорожку, спрятанную за густо посаженными деревьями.

— Из нас вы один бывали в этом доме, — сказал Тео отцу. — Как туда войти?

— С заднего крыльца, я думаю, проще всего, — ответил отец.

— Я пойду туда, — сказал Тео. — Если мне понадобится, чтобы вы привлекли внимание к главному входу, я дам знать.

— В доме чудная планировка, — предупредил отец. — Лестница наверх замаскирована. Дверь в подвал там, где ее не ожидаешь найти. Лучше я сам туда пойду.

— Тогда идемте вдвоем, а Дейрдре подъедет к главному входу, если понадобится кого-то отвлечь, — сказал Тео.

— Сейчас не самое удачное время признаваться, что я не умею водить, но это так, — сказала я.

План пришлось пересматривать.

— Давай мы с отцом зайдем сзади, со стороны крыльца, — предложила я, — а если нам понадобится помощь с переднего входа, я пошлю тебе эсэмэску, о’кей?

Тео кивнул.

— Дай нам время, — сказал отец. — Надо сначала обойти участок сзади, а уж потом приближаться к крыльцу.

Мы перешли дорогу и пошли, прижимаясь к краю участка. Кругом было тихо, только трещали сверчки. Я слегка прихрамывала в шлепках, которые мне выдали в больнице.

Мы не имели понятия, есть у Бена охрана или нет. А вдруг он расставил на территории какие-нибудь ловушки?

— Как думаешь, Урсула с ними? — прошептала я.

— Надеюсь, — ответил отец. — Она хоть и пьяница, но Тедди любит.

За домом оказался обширный двор, полого спускавшийся к ручью. Сразу за водой начиналось поле для гольфа, пустое по случаю темноты.

Когда мы подкрадывались к дому, я заметила какое-то движение внутри и тут же услышала топот шагов бегущего Тедди.

— Мороженое! — радостно завопил он.