Значение фронтира в американской истории - [9]
Штаты фронтира, которые вошли в Союз в первой четверти его существования, вошли в него с демократическим избирательным правом. Они могли воздействовать на более старые штаты, жителей которых они привлекали. Существенным стало расширение избирательного права. Именно западный Нью-Йорк заставил расширить избирательное право на конституционном конвенте этого штата в 1821 году. Именно западная Виргиния вынудила приморский регион утвердить более либеральные положения об избирательном праве в конституции 1830 года и дать региону фронтира более пропорциональное представительство по сравнению с приморской аристократией. Восход демократии как действенной силы начался при Джексоне и Уильяме Генри Гаррисоне. Он означал триумф фронтира – со всеми его хорошими и плохими качествами. Интересную иллюстрацию того, каков был характер демократии фронтира в 1830 году, можно найти в уже цитировавшихся дебатах на виргинском конгрессе. Представитель западной Виргинии заявлял:
«Но, сэр, этот джентльмен должен бояться не роста населения на Западе. Переселенцев наделяют силой горный ветер и западные привычки. Они перерождаются – я имею в виду, политически, сэр. Вскоре они становятся работающими политиками. Разница между говорящим и работающим политиком огромна, сэр. Старый доминион[37] издавна славился великими ораторами, выдающимися политическими метафизиками, людьми, которые могут обсуждать самые глубины политической экономии. Потом они возвращаются из Конгресса домой, ложатся спать, и негры обмахивают их опахалом. Политики же из Пенсильвании, Нью-Йорка, Огайо или западной Виргинии в логике, метафизике и риторике не сравнятся с политиками старой Виргинии. Но они имеют то преимущество, что, вернувшись домой, снимают сюртук и начинают пахать землю. Это укрепляет их кости и мускулы, сэр, и сохраняет их республиканские принципы в чистоте и неприкосновенности».
Пока существуют свободные земли, существует возможность развиваться, и экономическая мощь обеспечивает политическую мощь. Но демократия, рождённая на свободной земле, упорная в эгоистичности и индивидуализме, нетерпимая к управлению сверху и к подавлению личных свобод вне надлежащих рамок, рискует так же, как и выигрывает. Индивидуализм в Америке разрешает расхлябанность по отношению к государственным делам. Это делает возможным «делёж добычи»[38] и проявляет все пороки, которые следуют за нехваткой высокоразвитого гражданского духа. В этой связи можно также обратить внимание на то, как фронтир влияет на плохую деловую репутацию, раздувание денежных средств и рискованные банковские сделки. Колониальный и революционный фронтир был тем регионом, откуда проистекали многие из самых порочных форм денежного обращения. Во время войны 1812 года Запад повторил явления фронтира тех дней. В период кризиса 1837 года на новом фронтире следующего ряда штатов происходили те же спекуляции и рискованные банковские сделки. Таким образом, каждый период финансовой слабости совпадает с периодом, когда возникали новые штаты фронтира и, по большей части, совпадает с районом этих последовательных фронтиров. Нынешнее популистское брожение[39] – это тот же случай. Многие штаты, которые теперь склоняются к доводам популистов, на ранних стадиях своего развития сами были привержены подобным идеям. От примитивного общества вряд ли можно ожидать, что оно проявит разумность к сложным деловым интересам развитого общества. Постоянное возвращение этих районов к спорам о бумажных деньгах – ещё одно свидетельство того, что фронтир следует вычленить и изучать как фактор величайшей важности для американской истории.
Восток всегда боялся нерегулируемого продвижения фронтира и пытался сдерживать и направлять его. Английские власти хотели сдержать переселение к верховьям атлантических рек и «сократить пушную торговлю, чтобы дикари могли мирно жить в своей пустыне». Это вызвало блестящее возражение Бёрка[40]:
«Если вы прекратите жаловать землю, то каковы будут последствия? Люди займут её без пожалований. Они уже заняли её во многих местах. Вы не можете оставлять гарнизоны в каждой части их пустыни. Если вы уведёте людей из одного места, то они перенесут свою пахоту и свои стада в другое. Многие люди в отдалённых селениях уже мало привязаны к определённому местоположению. Они уже перевалили через Аппалачские горы. Они видят обширные равнины, бескрайние, обильные, ровные луга площадью пятьсот миль. Там они будут бродить без притеснений и вести себя согласно своим привычкам. Скоро они забудут правительство, от которого они отреклись. Они превратятся в орды английских татар. И они хлынут на ваши незащищённые границы в яростной и неодолимой атаке. Они станут хозяевами ваших губернаторов и чиновников, ваших сборщиков податей и ревизоров, ваших рабов, которые перейдут на их сторону. Пройдёт немного времени, и таким будут последствия того, что вы запрещаете как преступление и подавляете как порок заповедь «Плодитесь и размножайтесь». Таким будет исход того, что вы пытаетесь сохранить для диких зверей ту землю, которую бог, как сказано, дал сынам человеческим
