Значение фронтира в американской истории - [8]
Среднеатлантический регион с нью-йоркской гаванью был дверью для всей Европы. Приморскую часть Юга представляли типичные англичане, изменённые тёплым климатом и рабовладением и живущие в роскоши своих огромных плантаций. Новая Англия держалась на особом английском движении – пуританизме. Среднеатлантический регион был менее английским, чем любая другая секция. Здесь смешались разные национальности, сообщества, городские и окружные системы местного управления, экономические системы, множество религиозных течений. Коротко говоря, это был регион, связывающий Новую Англию и Юг, Восток и Запад. Он представлял ту сложносоставную национальность, которая свойственна современным Соединённым Штатам, то смешение неанглийских групп, которые живут в одной долине или в небольшом поселении и в своём многообразии отражают карту Европы. Он был демократичен и не страдал секционализмом. «Свободный, терпимый и довольный», он был основан на материальном процветании. Это были типичные современные США. Он не страдал секционализмом не только потому, что лежит между Севером и Югом, но и потому, что благодаря системе водных сообщений не имеет преград, которые отделяют его фронтиры от заселённых районов. Среднеатлантический регион связывал Восток и Запад точно так же, как Север и Юг. Это был типично американский регион. Даже выходцы из Новой Англии, отделённые от фронтира Среднеатлантическим регионом, при задержке в Нью-Йорке или Пенсильвании смягчались в своём секционализме.
Расширение хлопковой культуры во внутренние районы Юга в конце концов разрушило противоречия между приморским районом и остальным Югом и легло в основу южной рабовладельческой политики. Прежде, чем сказались последствия этого процесса, западная часть Юга, родственная Пенсильвании по населению и общественно-экономическим особенностям, начала отпадать от веры отцов в национализм и законы о внутреннем улучшении. На Виргинском конвенте 1829-1830 годов, созванном для пересмотра конституции, мистер Ли[32] из Честерфилда – одного из приморских округов – заявил:
«Одна из основных причин недовольства, которая привела к этому конвенту, которая сильнейшим образом повлияла на то, что мы перестали почитать труд наших отцов, которая заставила нас презирать мнение Генри, Мейсона и Пендлтона[33], которая отучила нас от уважения к властям штата, была самонадеянная страсть к внутреннему улучшению. Я говорю это с полной убеждённостью, поскольку в этом мне много раз признавались джентльмены с Запада. И позвольте мне сказать джентльмену из Альбермарла (мистеру Гордону), что одним из важнейших вопросов, которые привели революцию в движение, была отмена доктрины прав штатов, на которой держится Виргиния, и отмена преграды, которую она поставила для федерального правительства, желающего преобразовать законодательное собрание штата и прицепить Виргинию к федеральному вагону».
Национализирующая тенденция Запада преобразовала демократию Джефферсона в национальный республиканизм Монро и демократию Эндрю Джексона. Запад времён войны 1812 года, Запад Клея, Бентона, Гаррисона[34] и Эндрю Джексона, отрезанный Среднеатлантическим регионом и горами от прибрежных секций, поддерживал укрепление нации. На берегах Миссисипи Север и Юг встретились и смешались в единую нацию. Непрерывно продолжалось перемещение между штатами – процесс взаимного обогащения идеями и институтами. Яростная борьба секций по вопросу о рабстве на западном фронтире не уменьшает истинность этого утверждения – она доказывает его истинность. Рабство было признаком секционализма, но на Западе оно не могла оставаться таким признаком. Именно величайший из фронтирсменов[35] заявил: «Я считаю, что правительство не может постоянно терпеть состояние полурабства-полусвободы. Оно должно привести всё или к одному состоянию, или к другому». Ничто так не действует в пользу национализма как связи внутри нации. Подвижность населения – это смерть провинциализма, а западный фронтир всегда способствовал тому, чтобы население перемещалось. Это воздействие фронтира испытали на себе атлантическое побережье и даже Старый Свет.
Но самым важным воздействием фронтира стало развитие демократии здесь и в Европе. Как уже было указано, фронтир влечёт за собой индивидуализм. Сложное общество попадает в дикую местность с примитивной организацией, основанной на семье. Эта тенденция антисоциальна. Она порождает отвращение к надзору, особенно к прямому надзору. Сборщик налогов кажется представителем тирании. Профессор Осгуд
