— Чего вы хотите? — спросила она сдавленным голосом. — По какому праву нарушаете мое мирное существование? Что плохого я вам сделала?
— Скажите лишь слово, Наталья, — ответил Сергей, — и вы больше никогда меня не увидите.
— Нет, — быстро проговорила она, — этого я не хочу.
— Тогда чего же вы хотите?
— Сама не знаю.
Она развернула лошадь и, опустив голову, бок о бок с ним медленно поскакала в Михайловку. В тот вечер Сергей вернулся домой совершенно переменившимся. На его открытом лице лежала тень озабоченности и боли. Это не ускользнуло от внимания Онисима, он вздохнул, но ничего не сказал. Сергей еще долго с беспокойством расхаживал по спальне из угла в угол, когда в соседней комнате старик уже тихо, как покойник, лежал на подушках. Пробило полночь, когда и Сергей, наконец, улегся в постель. Он задул свечу, однако его старания уснуть оказались тщетными. Стоило ему смежить глаза, как начинало казаться, будто он слышит шелест занавесей. Ему казалось, будто он видит белокурую голову красивой девушки, которая, склонившись над ним, глядит на него со своенравной гордостью. Он снова затеплил свечу и, опершись на локоть, предался размышлениям. Вдруг ему пришла мысль попить воды, он надеялся освежить себя глотком влаги и таким образом все же суметь заснуть. Однако бутылка, стоявшая на ночном столике, оказалась пустой. Сергей кликнул Онисима.
— Да, барин, — тотчас же отозвался старик через открытую дверь.
— Поднимись-ка, Онисим.
— Я уже встал.
Однако никто не появился и, выждав короткую паузу, Сергей позвал еще раз.
— Да, да, чего вам угодно?
— Поднимись-ка.
— Уже иду.
— Подай мне воды.
— Зачем это? — громко возразил старик. — Ни один порядочный человек не пьет воду, это удел скотины.
— Я в твоих комментариях не нуждаюсь, делай, что тебе велено.
— Испейте, батенька, чаю.
— Но я хочу воды.
— И где вы только свой рассудок оставили, наверняка у барышни из Михайловки. Сколько еще вам воды носить? Вы что, купаться надумали?
— Сдается мне, Онисим, ты пьян. Ты хочешь меня разозлить?
— Сами вы с ума спятили, барин, — злобно огрызнулся старик, — оставьте меня наконец в покое.
— Онисим!
Никакого ответа.
— Ты что, не слышишь?
— Я слышу, но не желаю слышать.
— Онисим, ты меня сейчас выведешь из терпения.
— Как вам угодно.
В негодовании Сергей соскочил с кровати и поспешил в соседнюю комнату. Старик, точно в молитве сложив на груди ладони, спокойно лежал на спине, погрузившись в крепкий здоровый сон.
— Ты спишь?
— Может, мне на прогулку отправиться? — даже не шелохнувшись, ответил Онисим.
Тут Сергей громко расхохотался, он совершенно забыл, что старик обладает привычкой разговаривать во сне. Он лежал сейчас в постели как мертвый, и разбудить его даже пушечным выстрелом было бы невозможно. Поэтому Сергей оставил дальнейшие попытки поднять слугу и, снова бросившись на постель, на сей раз тоже заснул.
Наутро, пока он хлопотал по хозяйству, в Михайловке вынашивался великий план. Менев, его жена и тетки долго выслушивали предостережения попа, попадьи, Винтерлиха и дядюшки Карола.
— Нельзя больше сидеть сложа руки, — вдруг за завтраком произнес Менев, и, когда вскоре в Михайловке появился дядюшка Карол, он повторил этот тезис в его присутствии.
— Целиком с вами согласен, — ответил дядюшка Карол, — древние римляне в подобных случаях направляли посланника. Как вы смотрите на то, чтобы, не откладывая в долгий ящик, я лично нагрянул к этому господину и, так сказать, его прозондировал?
Все нашли высказанную идею очень удачной и в результате еще во второй половине того же дня бричка (легкая польская повозка) доброго дядюшки вкатила во двор усадьбы в Ростоках. Увидев Карола, стоящего, точно римский триумфатор, в бричке, Сергей поспешил навстречу и обнял его в тот момент, когда нога нежданного визитера коснулась земли.
— Какая радость! — воскликнул он. — Прошу вас пожаловать в дом, замечательно, что вы приехали.
Сергей тотчас же понял, чего от него хочет дядюшка, ибо душа последнего была открыта, точно регистрационная книга в гостинице, которую каждый может полистать и при необходимости вписать туда свое имя.
Они вместе вошли в столовую.
— Онисим, вина! — распорядился Сергей.
— Не беспокойтесь, пожалуйста.
— Что привело вас ко мне, — продолжал Сергей, — и как чувствует себя лисенок?
Дядюшка Карол болезненно улыбнулся.
— Я, собственно говоря, хотел пригласить вас вместе со мной поехать к Меневым.
— Вот оно что! Стало быть, ради этого вы и пожаловали?
— Да, ради этого, Меневы хорошая семья, не правда ли, честных правил люди?
— Я испытываю глубокое уважение к этому семейству.
— А какие у них славные дети!
— Феофан, кажется, прилежный студент.
— Без сомнения, — подтвердил Карол, усаживаясь на стул с высокой спинкой и вытирая лоб, — но я, прежде всего, имел в виду Наталью. Что за великолепная девушка! Вы со мной не согласны? Такая простая и непосредственная, ни капельки в ней жеманства…
— Видите ли, благодетель вы мой, — с невероятным спокойствием ответил Сергей, — она мне действительно интересна, и для меня крайне важно, что вы столь лестно о ней отзываетесь, ибо, признаюсь без церемоний, я уже сделал выбор: Наталья станет моей женой.
