Змей и жемчужина - [143]
— Ничего не случилось, — небрежно сказала я в ответ на подозрительный взгляд дворецкого. — Просто задала трёпку своему нерадивому подмастерью за то, что разбил горшки и рассыпал специи. Но мы всё приготовим вовремя. И, — шепнула я Бартоломео, как только дворецкий удалился, а слуги и служанки вошли в кухни, чтобы помогать с приготовлением ужина, — я удваиваю твоё жалованье.
— Но я не получаю никакого жалования, — заметил он.
— Отныне получаешь.
— Не надо, синьорина. — Бартоломео ухмыльнулся, засовывая окровавленную тряпку, которой он вытер пол, в рукав, пока никто не приметил её и не начал задавать вопросы. — Если вам ещё понадобится стукнуть кого-нибудь сковородой по башке, обращайтесь.
— Молодец! — Вызванная страхом и возбуждением горячечная дрожь, которая до сих пор позволяла мне двигаться так быстро, прошла, и её место заняли озноб и слабость. Только теперь у меня заболела щека, по которой меня ударил отец, и, коснувшись её, я поморщилась. Она уже опухала — через несколько часов на ней появится чёрный синяк. Надо будет что-нибудь придумать, чтобы его объяснить.
Мне придётся объяснять куда больше, чем синяк под глазом, если кто-нибудь узнает, что я заперла своего отца вместе с запасами оливкового масла.
Впрочем, нынче вечером мне наверняка ничего не грозит. Сегодня вечером в дальнюю кладовую никто не войдёт, а если мой отец очнётся, то кричать ему помешает кляп. Архиепископ не хватится своего повара, если на столе вовремя будет еда, и я готова была поспорить, что слуги архиепископа тоже его не хватятся. Они ведь не станут спускаться в кухни — дело в том, что мой отец никогда не общался с другими слугами своего нанимателя. Он почитал себя намного выше обыкновенного слуги или стражника и потому всегда держался от них подальше. Так что никто не хватится моего отца до завтрашнего утра, когда венецианцы приготовятся отправиться в путь.
«Святая Марфа, — начала молиться я, оцепенело собирая мускатные груши и красное вино для венецианского архиепископа. Неужели этот чёртов архиепископ не мог выбрать для своего отъезда из Флоренции какую-нибудь другую неделю? — Святая Марфа, выручи меня из этой передряги. Ты мне сегодня уже помогла — действительно, я не могла понять, как все эти горшки вдруг так своевременно опрокинулись. А теперь, если можешь, пожалуйста, пожалуйста, вытащи меня из этой ямы, пока мой отец не очнулся и не рассказал им всем, кто я такая».
ДЖУЛИЯ
— Расскажи мне о нём ещё раз, — попросила я. — О Карбоньяно.
Глаза Орсино сощурились — как раз так, как мне нравилось.
— Я уже рассказывал тебе о нём раз пять.
— Пожалуйста, ещё!
Я чуть заметно улыбалась, пока мой муж описывал мне свой замок с его расписанным фресками залом, длинной галереей, окружающий замок тихий маленький городок, окрестные поля и ореховые деревья. За прошедшие с его приезда дни он избавился от своей стеснительности — это особенно чувствовалось тихими вечерами перед ужином, когда он, как сегодня, робко стучался в мою дверь, и я жестом приглашала его войти и посидеть вместе со мною и моими служанками, пока мы шили. Пантесилея наливала нам вино, прислушиваясь, в надежде услышать что-нибудь пикантное, а я вкривь и вкось вышивала алтарный покров, пока мы с Орсино вели беседу. Мы не говорили ни о чём важном, просто о самых обычных вещах, словно обычные муж и жена.
Мне это нравилось.
— И разумеется, в замке есть сад. Там растут травы для кухни, но я хотел бы, чтобы там было больше цветов. — Теперь мой муж уже смотрел на меня спокойно и прямо, не отводя глаз, его голос звучал твёрже, чем вначале, когда он то и дело срывался. Нынче он был уже не юнцом, а молодым мужчиной, он был красив в своём лучшем, только что вычищенном камзоле и только что начищенных сапогах. Мужчина, приехавший, чтобы поухаживать за женщиной, только Орсино ухаживал за своей собственной женой. Это очень меня трогало. — Тебе нравятся розы, Джулия? — спросил он, всё ещё рассказывая о своих планах посадить в саду замка больше цветов.
— В общем-то, можно предположить, не опасаясь ошибиться, что всем женщинам нравятся розы, — поддразнила его я. Я уже видела этот маленький сад — наверняка он полон солнца, и хозяйка замка может сидеть там в широкополой шляпе без тульи, подставив солнечным лучам свои волосы, обсуждая с дворецким повседневные дела и присматривая за играющими детьми.
Орсино начал говорить о лошадях и об имеющихся неподалёку от замка охотничьих угодьях, богатых дичью. В какой-нибудь другой вечер я была бы счастлива слушать его рассказ, но нынче у нас было слишком мало времени. Скоро подадут ужин, и за столом у нас будет гостья — час назад в карете приехала моя свекровь. В прихожей мы учтиво поприветствовали друг друга, и я проводила её в её комнату, чтобы смыть дорожную пыль, но я была уверена, что она не станет ждать окончания ужина и непременно явится ко мне до него, чтобы отчитать меня или своего сына или нас обоих.
— На озере есть множество уток и цапель, на которых можно охотиться с ловчими птицами, — сказал Орсино. — Я бы мог подарить тебе маленького кречета, если ты захочешь научиться...
1947-й. Чарли Сент-Клер, выдворенная семьей из родной Америки за проступок, граничащий с преступлением против приличий, прибывает в Европу, надеясь разыскать свою кузину, пропавшую во Франции во время немецкой оккупации. 1915-й. Юная Эва Гардинер рвется воевать против немцев, и неожиданно такой шанс ей предоставляется. Разведывательное управление предлагает Эве стать агентом на французской территории, занятой бошами. Опекать ее будет знаменитая Алиса, королева шпионов, управляющая разведывательной сетью прямо под носом у немцев.
Юная рабыня Тея, принадлежащая дочери богатого римлянина Лепиде, влюбляется в красавца гладиатора. Однако счастью рабыни и гладиатора не суждено продлиться долго: хозяйка Теи, приревновав ее к гладиатору, разлучает влюбленных. Прошло время, и певческий дар Теи превратил ее в утонченную певицу для римской знати. Сама того не желая, Тея привлекла внимание самого императора Домициана. Безжалостный император, который в каждом видел убийцу, и не подозревал, что отныне его жизнь в руках очаровавшей его Теи.«Хозяйка Рима» — невероятно успешный дебютный роман американской писательницы Кейт Куинн, за которым последовали еще два романа из римского цикла.
69 год нашей эры. Римская империя бурлит. Год четырех императоров изменит все — особенно это коснется жизни двух сестер, Корнелии и Марселлы. Изысканная и амбициозная Корнелия, само олицетворение идеальной супруги, живет ради того, чтобы однажды лицезреть, как ее преданный муж станет императором. Ее сестра Марселла гораздо меньше интересуется тем, как вершится история. Но кровавый переворот заставляет обеих женщин вступить в борьбу за собственную жизнь. Пока Корнелия собирает осколки разбитых надежд, Марселла обнаруживает способность влиять на сильных мира сего.
Рим, II век нашей эры. В годы правления Траяна империя достигла небывалой мощи и величия, распространив свое владычество даже на самые отдаленные уголки Европы и Азии. Но могло ли это продолжаться вечно?Сын гладиатора Викс, авантюристка Сабина, интриганка Плотина и амбициозный патриций Адриан становятся главными песчинками в водовороте интриг, коими, как и во все времена, движут три кита страстей человеческих: любовь, ненависть и жажда власти. Судьбы этих людей тесно переплетаются с судьбой Римской империи, теряющей лучшего из владык Вечного города на семи холмах.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.