Змеиный камень - [19]
Вечером Хира и Моти пришли на новое место. Целый день они ничего не ели, но, когда в кормушку был положен корм, ни один из них не притронулся к пище. На сердце у волов было тяжело. Они были разлучены с домом, который считали своим. Новая деревня, новый дом, новые люди — все для них было чужим.
Друзья посоветовались на своём безмолвном языке, многозначительно посмотрели друг на друга и улеглись спать. Когда в деревне заснули, волы поднатужились, порвали верёвки, которыми были привязаны, и направились домой. Привязи были очень крепкими. Никто не предполагал, что волы смогут порвать их. Но этой ночью сила Хира и Моти удвоилась — верёвки были разорваны несколькими рывками.
Рано утром Джхури увидел, что оба его вола стоят у кормушки. На их шеях висели обрывки верёвок, ноги были по колено в грязи, а глаза сверкали мятежной любовью. Джхури очень обрадовался. Он подбежал к ним и начал обнимать. Эта сцена взаимной радости была очень трогательна. Прибежали дети Джхури и другие деревенские ребята и весело хлопали в ладоши, приветствуя волов. Хотя подобные случаи бывали и раньше, всё же это было выдающееся событие. Дети решили хоть чем-нибудь наградить волов-repoeв. Кто принёс для них хлеба, кто патоки, кто отрубей.
— Ни у кого нет таких волов, — сказал один мальчик.
Другой поддержал его:
— Из такой дали одни пришли!
Третий мальчик добавил:
— Они не просто волы. Раньше они были людьми.
Никто не осмелился возразить ему.
Но жена Джхури очень рассердилась, увидев волов.
— Подлые скоты! — закричала она. — И дня не поработали — удрали!
Джхури стал защищать своих любимцев:
— Чем же они подлые? Их там, должно быть, не кормили, что же им оставалось делать!
— Ну конечно, только ты кормишь волов! — презрительно возразила жена. — А другие, по-твоему, держат их на одной воде!
— Зачем им было убегать, если их там кормили?
— Потому и убежали, что у моего отца не привыкли нянчиться с волами, как это делаешь ты, болван! Там если кормят, так заставляют и работать. А твои волы лодыри, вот и удрали сразу. Их надо кормить одной сухой мякиной. Посмотрим, как они будут обходиться без отрубей и жмыхов. Захотят — будут есть, не захотят — пусть подыхают.
И она приказала батраку давать волам только сухую мякину, ничего в неё не добавляя.
Волы опустили головы в кормушку. «До чего же невкусно! Ничем не заправлено, не сочно. Как это есть?» Выжидающе посмотрели на дверь.
— Эй, ты! — окликнул Джхури батрака. — Положи в кормушку жмыхов!
— Хозяйка прибьёт меня за это.
— А ты положи так, чтобы она не заметила.
— Нет, хозяин, потом и вы станете на её сторону.
На другой день снова пришёл шурин Джхури и увёл волов. На этот раз он запряг их в повозку.
Несколько раз Моти хотел опрокинуть повозку в придорожную канаву, но Хира, как более терпеливый, сдерживал его.
Доехав к вечеру до дома, Гая привязал обоих волов толстыми верёвками и сильно избил их за вчерашний побег. А потом бросил в кормушку одной сухой соломы, своим же волам дал и жмыхов и отрубей.
Никогда раньше не приходилось Хире и Моти переносить такие оскорбления. Джхури пальцем их не трогал. Одного его окрика было достаточно, чтобы волы бежали быстрее. А тут их избили да к тому же дали на ужин одной сухой соломы! Волы даже не заглянули в кормушку.
На следующий день Гая запряг волов в плуг, но животные словно поклялись не двигаться с места. Гая замучился, избивая их. Когда же он сильно ткнул палкой в нос Хира, Моти не смог сдержать бушевавшую в нём ярость. Он бросился бежать, таща за собой плуг. Плуг, верёвки, хомут, упряжь — всё было порвано и поломано. Вряд ли волов удалось бы поймать, если бы не длинные обрывки верёвок на их шеях.
— Бесполезно убегать, — сказал Хира на своём воловьем языке.
— Он чуть не убил тебя, — ответил Моти. — Теперь нас изобьют ещё сильнее.
— Пусть бьют. Коли родился волом, разве избежишь побоев? Сюда спешат Гая и ещё двое. В руках у них палки.
— Если бы ты согласился,- сказал Моти, — я устроил бы им представление. Узнали бы, как бить нас палками!
Но Хира уговаривал друга:
— Не надо, брат, стой спокойно на месте.
— Если они ударят меня, — возразил Моти, — я в долгу не останусь. Я свалю их на землю.
— Нельзя! Это не по законам нашего племени.
Моти скрепя сердце остался стоять. Подбежал Гая, поймал волов и повёл домой. К счастью, на этот раз он их не бил, не то Моти не сдержался бы. Увидев налитые кровью глаза вола, и Гая и его помощники поняли, что лучше отложить расправу.
Снова в кормушку была брошена волам сухая солома. И снова друзья не стали её есть.
Но когда у людей начался обед, из дома вышла маленькая девочка. Она сунула волам по куску хлеба и убежала. Разве можно утолить голод одним куском? Но на сердце у волов стало легче. И в этом доме живёт благородная душа! Девочка была дочерью хозяина дома. Её мать давно умерла, и мачеха постоянно била её. По-тому-то она и посочувствовала этим волам.
Весь день волы пахали, а когда останавливались передохнуть, их били. Вечером их привязали к хлеву. Стемнело, и та же самая девочка снова принесла им по куску хлеба. Её чистая любовь поддержала волов, и они не слабели, а ведь за весь день они съели лишь по нескольку клочков сухой соломы. Но другие люди возмущали их до глубины души. И Моти сказал другу на своём безмолвном языке:
