Злые сумерки невозможного мира - [46]

— Говоришь ты много и объяснять, как вижу, горазд, — уперся Артём. — А кто мне может ответить: реален ли наш мир?

— Процентов на восемьдесят — да. Венояр поставил границы, но существует сила, превышающая его возможности. Пока они есть, и Ад, и наш мир обладают двойственностью природы, способностью к взаимопроникновению. Разделить их напрочь — наша с тобою задача. Но для этого нужно идти в Ад, а мне нельзя — слопают в первую же минуту.

— Забавно. — Артём с удивлением поймал себя на мысли о том, что в присутствии незнакомца жизнь как будто несколько оживилась. — Если б кто-нибудь нас сегодня подслушал, сидеть бы нам с тобой на Агафуровской даче.

— И было бы очень жаль, — последовал абсолютно серьезный ответ. — Вместе с нами Агафуровская дача пришла бы в город.

«Ну, орел!» — как сказал бы, наверное, Ложкин.

— Претендуешь на лавры Венояра? — полюбопытствовал Артём.

— Забудь о лаврах. Синяков и шишек будет много, это точно, а слава, братец, сама выбирает, кто ей по сердцу.

Нахальный сизарь спланировал под зонтик стола и уселся прямо на плечо незнакомца. Круглый глаз голубя с вожделением уставился на булочку с запеченной внутри сосиской.

— А ну, брысь! — сказал ему парень и что-то добавил на странном, щекочущем слух языке. Сизаря будто ветром снесло. — Поздравляю, браток, — усмехнулся незнакомец. — С сего дня ты уже под прицелом. В принципе, разницы никакой, но многим почему-то очень действует на нервы.

— А разве не должно?

Незнакомец на секунду задумался, потом вздохнул.

— Должно — не должно… что это меняет, в сущности? Весь мир на мушке, а в ядерной войне выгодней всего быть солдатом. По крайней мере, знать будешь, если начнется.

— Не понял, — сказал Артём.

— Это я так, вообще. Главное, ничего не бояться и быть наготове. Твое дело — поскорее решиться, а покуда — прощай!

Он поднялся, и через минуту его по-военному поджарая фигура затерялась в живом калейдоскопе толпы. Ф-ф-ф-у-у! Артём отхлебнул пива и закурил. В голове роились обрывки намеков, мохнатые, точно шмели. По сторонам кипела жизнь города, Реальность правила балом. «Надо ехать к Большому», — понял Артём.

27

Большой плескался в бассейне. Своего бывшего соратника встретил не то чтобы с огромным радушием, но и на ворота с ходу не указал. Тигр принес апельсиновый сок и сигары.

Выслушав Бацу, адский ходок какое-то время молча курил. Мрачнея и хмурясь.

— Про меня говорили? — выплюнул наконец.

— Сказал, что тебе в Ад ходить запретил, а ты не слушаешься. Важная птица, а?

— Важней не придумаешь, — отозвался Большой. — Если бы мог, я б каждое слово его выполнял без базара. Совсем, видать, худы мои дела, раз о замене печется. Ты вот что, Артём, ты решайся скорее. Он верно говорит: мир становится особенно дорог, если знаешь, что нужно в Ад. Да и меня кто-то заменить должен. Андрюха не потянет, ты, если подучить, вполне.

— Я думал, ты по собственной воле в пекло идешь… — разочарованно протянул Артём.

— И по собственной тоже. Но есть у меня дела и кроме личных, попутные, так сказать… Слышь, Артём, соглашайся живее. А я тебе свой замок завещаю — живи, пользуйся, когда копыта откину. Все твое будет.

— Не люблю по-темному играть, — ответил Артём. — Я человек простой, недомолвок не понимаю. Скажи, что делать, тогда, может, и подумаю.

— В принципе, дело — простей не бывает! — ухмыльнулся Большой. — Надо Границу изнутри прикрыть, когда Срок настанет. Подробней покуда нельзя: лишние знания — лишние хлопоты. Решайся, пинкертон!

— Надо подумать, — ответил Артём. — А тебя я вот о чем хотел попросить: есть у меня знакомый старик, похоронивший молодую жену еще в предвоенные годы. Он по ней до сих пор с ума сходит, так и не женился, совсем один на Земле мыкается. В прошлую нашу встречу намекал он мне, что жена к нему являться стала, да я глупый был — намек мимо ушей пропустил. Может, отправишь их навстречу друг дружке?

— Вообще-то можно, — сказал атаман после минутного молчания. — Нет, правда, сделаю. Только предупреди своего приятеля, что сам-то он в Раю недолго продержится: эрзац — он эрзац и есть.

28

Старый следователь над предложением размышлял недолго. Проконсультировавшись с Сицким, позвонил на следующий день утром.

— На смерть идете, — сказал ему Артём. — Достать из Рая вас будет не очень-то просто.

— Да кому она нужна — такая жизнь? — донеслось в ответ, и пошли короткие прерывистые гудки.

Артём вздохнул и, высвободив руку из-под пушистой Лялькиной головы, набрал номер поместья. Трубку взял Димыч. Артём назвал адрес, но сам присутствовать отказался: дел хватало и с Лялькой, причем гораздо более приятных, нежели путешествие с ее баламутистым братом. На этой девушке он готов был жениться, и как можно скорее. Жаль, что за ней подобной спешки что-то не наблюдалось. Во всяком случае, пока…

Две недели пролетели с мелодичным протяжным свистом. Они вволю нагулялись по городу, перепробовали кушанья во всех местах, стоящих посещения, совершили маленький вояж к соборам Верхотурья и навестили скромный домик в стареньком Камышлове, где прошли отроческие годы Артёма…

Дважды навещали воспрявшего духом Андрея — его благоверная резко пошла на поправку, и мир уже не казался Евдокимову сборищем обманчивых рож. Новая квартира его сияла, как сапоги рядового первогодка, а лиловая «БМВ» летала стрелой. Свой «Мерседес» он обещал подарить Артёму, если тот примет-таки на себя заботу о его евдокимовской безопасности.