Дискуссия о существовании и гибели Атлантиды ведётся уже не одну сотню лет. Поначалу они отрицались до тех пор, пока за дело не взялись серьёзные учёные. А они задались главным вопросом: какие у нас, собственно, основания не доверять «основателю мифа об Атлантиде» философу Платону? Говоря про огромный остров, лежащий напротив Гибралтара, древнегреческий учёный ссылается на книгу одного из Семи Мудрецов — Солона, который получил информацию от верховных жрецов Египта.
Платон человеком был известным, к мистификациям не склонным, поэтому он вряд ли бы стал заниматься выдумками и приписывать их Солону. Это до нас труды Солона не дошли, а в Древней Греции они, наверняка имелись, поскольку никто из тогдашних учёных Платона не оспорил.
То есть, древние греки в информации, изложенной знаменитым философом, не сомневались. И у нас нет никаких оснований для сомнения.
Корабли Вилена шли в безукоризненном строю, рассекая острыми бронзовыми клювами чёрную волну полуночного моря. Свежий устойчивый ветер быстро гнал узкие, хищные дрибоды, оснащённые огромным квадратным парусом и двумя рядами мощных вёсел. Дрибоды были основой боевого флота Империи — максимально облегченные, с трюмами, набитыми пробковым деревом, практически непотопляемые. А огромные, вместительные ареуты несли в своих трюмах пехоту, коней и припасы Первой Имперской армии.
Навстречу бесчисленной армаде атлантов вышли сторожевые корабли Аркадии — чуть больше двадцати триер. Аркадские пограничники не таили надежды остановить вражеский флот, они прекрасно осознавали незавидную свою судьбу и стремились лишь к одному — дать возможность самой быстроходной триере добраться до берега раньше атлантов и успеть предупредить гарнизон Аркадии о ночном штурме.
Кормчий Кэнт сумел добиться от гребцов максимальной скорости, но дрибоды были гораздо легче триер; часть из них занялась разбирательством с аркадской эскадрой, остальные просто проскочили мимо и пустились вдогонку за беглецами. Чтобы избавиться от нагоняющих кораблей, аркадяне были вынуждены свернуть в проход между двумя мелями, тянущимися в нескольких стадиях от берега. Несколько дрибод, преследующих триеру, застряли на мелях, своими корпусами сузив проход до непроходимой величины. Однако пограничникам пришлось удалиться от города на полтора километра, и когда они, задыхаясь от стремительного бега под грузом ответственности и доспехов, подбежали к холму, на котором высились стены их родного города, их командир, их кормчий Кэнт выразил общие чувства горестным стоном:
— Это конец!
К Аркадии уже подступил передовой отряд атлантов. Другие отряды окружали город с хищной непринуждённостью волчьей стаи.
Десять начальников когопулов почтительно стояли перед высокопоставленным сановником Империи, человеком, принадлежащим к правящему роду Онесси. Вилен — невысокого роста брюнет с большими карими глазами в голубом хитоне с серебряным поясом и золотыми браслетами на кистях рук, под которые были заправлены лапы леопардовой шкуры, наброшенной на зябкие узкие плечи — некоторое время, молча, смотрел на подчинённых.
— Как проходит выгрузка войск? — спросил он, наконец.
— Успешно, светлейший! За два-три часа все, кроме конницы, будут на берегу, — отозвался за всех Флик, командир шестого когопула, огромный здоровяк в сверкающей бронзе с головы до пят. — Конница закончит высадку ближе к рассвету.
— Первый, второй и четвёртый когопулы на приступ, ты, Флик, держи своих головорезов наготове, — распорядился Вилен. — Конница, и третий когопул ветеранов идут на Аргос, остальные выступают на Микены. По местам.
— Есть! — хором отозвались полководцы Первой Имперской и покинули главнокомандующего.
Рядом остался один Флик — Вилен знал его лучше других и доверял больше чем всем остальным. Они вместе сражались в Египте, вместе испытали горечь поражения при Киртаури, вместе держали ответ перед царями Атлантиса. Тогда Вилен спас Флика от петли палача, замолвив за него словечко владыкам Атлантиды, которые доводились ему кто дядей, а кто и братом. Именно тогда он предложил царскому совету разгромить Элладу. Не потому, что в этой нищей стране было чем поживиться, а потому, что этим создавался плацдарм для планомерного завоевания Египта.
С этой операцией медлить не следовало — если могущественные повелители Ассирии и Египта заключат договор с ахейцами, против Империи может выступить равная сила, а этого нельзя было допустить. Именно поэтому правительство Атлантиды бросило на маленькую гористую страну две своих самых крупных армии. Третья под командованием старого полуслепого Вирния концентрировалась в дельте Конго. После захвата Эллады Кемт и Ассирия попадали в гигантские клещи: с востока им угрожала Вторая Имперская под командованием Фермопила Ролоина, с запада — Первая Имперская, а Вирний — с юга.
Таким образом, размышлял Вилен, захват ахейских государств, по сути, решает всё. После разгрома Египта и Ассирии, независимыми останутся только два крупных государства — Элам и Индия, но их покорение не составит труда для опытных, великолепно вооружённых и обученных солдат Атлантиды. Этот поход должен доставить славу самому Вилену и всему роду Онесси, ту самую воинскую славу, которой новой династии не хватало, как астматику воздуха при восхождении на вершину горы. Он — Вилен был самым талантливым военачальником среди Онесси, он дрался в Ливии и Иберии под началом последнего представителя старой династии Ивена Аяхти, непобедимого полководца, грозы врагов. Кому, как не ему надлежало укрепить авторитет своего рода?!
