Гроза над Элладой - [2]

И всё же Вилен в поход отправился с неохотой — ну не был он предназначен для воинской службы, он с гораздо большим пылом предавался мирным занятиям. Кому-то нравится посылать воинов на смерть и грабёж, а вот ему, Вилену по сердцу совсем другое — конная охота, выступления певцов и акробатов на пиршествах, ощущение власти, когда при его входе в помещения в низких поклонах сгибаются и юркие слуги, и гордая гвардия, и спесивые царедворцы.

А тут, как последний варвар, трясёшься на коне, спишь, когда и где придётся. Только сядешь перекусить, как неприятель непременно начинает очередную вылазку, а то и генеральное сражение. Например, при Киртаури ему так и не удалось пообедать. Египтяне навалились как раз в том момент, когда внесли черепаший суп — две стрелы пробили ткань шатра и впились в полотно стола, едва не пригвоздив к нему ладонь самого Вилена.

Это был день унижения, день позора! Второй, четвёртый, пятый и седьмой когопулы, атакованные львами-ассирийцами и чёрными, как смертный час, нубийцами, не смогли развернуться, скованные в тесноте ущелья, и на исходе второго часа обратились в бегство, смяв по пути шестой когопул и конницу. Только двадцать тысяч ветеранов спасли войско от полного уничтожения — они с такой яростью встретили египтян, с таким азартом дрались, будучи почти полностью отрезанными от остальной армии, что битва закончилась только ночью, под покровом которой разгромленные отряды Империи убрались восвояси. Этот кошмарный переход через пустыню Ахарис Вилен до сих пор вспоминает со страхом, вызывающим липкий пот и мелкую дрожь рук. Трупы умерших от ран и жажды валялись повсюду — ими был отмечен обратный путь армии; раненных бросали в поживу зверью и стервятникам.

Ветераны отличились и тут — они стоически несли своих соратников, щедро делясь с ними скудным водным и пищевым пайком, а умерших хоронили по всем правилам, принятым в Атлантиде. Сорок тысяч потеряла Первая Имперская в битве при Киртаури, и ещё столько же при отступлении. Она практически перестала существовать.

Отряды Фермопила в то же время только-только преодолели утомительный путь с берегов родины на берега Нила. Воодушевлённые одержанной победой египтяне немедленно атаковали вторую армию и сильно потрепали конницу. Хитрый, как все Ролоины, и опытный Фермопил отвёл свои когопулы немного назад, и, когда союзники снова ринулись в наступление, задал им такую трёпку, что только быстроногие кони фараоновской колесницы уберегли её владельца от неминуемой смерти.

Остатки союзного войска заперлись в крепости Эморонт, атланты немедленно осадили её, но их сил явно не хватало для успешного взятия города. Пока захватчики топтались у крепости, правитель Нижнего царства собрал резервы. С помощью союзных хеттов он отрезал атлантов от их основной базы — военного флота. С огромным трудом изворотливому, как вьюн, Фермопилу удалось прорваться сквозь тесное вражье кольцо.

В решающем сражении, прошедшем в дельте великого Хапи, измотанные воины Атлантиды нашли в себе сил достаточно лишь для защиты. Два дня длилась грандиозная битва, союзники, словно волки на кабана, наседали на изнурённого врага со всех сторон. Узнав о том, что к противнику подходят свежие силы, Фермопил на третий день погрузил поредевшую армию на корабли и отдал концы…

Когда Вилена вызвали в имперскую столицу, он в глубине души очень надеялся, что его отстранят от хлопотной должности полководца. Но вышло иначе. Стараясь сохранить авторитет своей династии, правители Империи с восторгом ухватились за озвученную Виленом версию о роковой роли природных условий и поспешили собрать новые армии. Теперь силы Империи насчитывали до семисот тысяч воинов, четыреста тысяч из которых было сосредоточено против ни в чём не повинной Эллады.

Некоторые изменения произошли и в качественном составе этих войск. Пополнение было хорошо обучено и прошло проверку в мелких войнах с восстающими племенами Иберии и Африки. Шестой и двенадцатый когопулы были укомплектованы солдатами, в детстве отнятыми у родителей в завоёванных племенах и народах и воспитанными в специальных школах. Их воспитатели, воины-ветераны за годы воспитания делали из детей профессиональных, хладнокровных и великолепно тренированных убийц. С большими овальными щитами, закованные в сверкающие бронзовые латы, вооружённые до зубов, он были почти непобедимы. Только бойцы ещё более изолированного Золотого Когопула превосходили их в искусстве войны.

Устало глядя на облепленные солдатами стены города, Вилен невольно сравнил своё войско с разрушительным смерчем, которому нет препятствий. И впервые в его голове, в его сердце шевельнулась мысль о том, что лишь он властен над этой разрушительной силой, что стоит ему произнести несколько слов, и город останется невредимым, а защитники его будут благодарить богов за своё чудесное избавление. Но если он — Вилен промолчит, никакой бог не спасёт горожан от гибели и ужасов рабства. Да, только сейчас он впервые ощутил своё почти безграничное могущество.

Эллины бились умело и бесстрашно, дорого отдавая свои жизни. Четырежды захватчики прорывались на стены и четырежды вынуждены были отступить — никогда ещё не встречали они такого ожесточённого сопротивления. Шестьдесят тысяч человек, будто скопище двуногих тараканов, взад и вперёд сновали по лестницам, приставленным к стенам. Вилен с разгорающимся интересом следил за этой страшной картиной. Приступ явно захлёбывался, но раззадоренные атланты с фанатичным упрямством карабкались вверх, навстречу летящим камням и дротикам, навстречу кипящим смоле и воде.