Злые сумерки невозможного мира - [26]

— Слушай, атаман, — сказал он, подплывая поближе. — А как ты андрюхину половину собираешься на божий свет извлекать?

— То — мои заботы, — благодушно отозвался Большой, перевернувшись на спину. — Не мог бы — не брался б! Ты мне лучше вот чего скажи: по паспорту, да и по роже тоже, ты вроде как русский, а фамилия на молдаванскую смахивает… Что так?

— Нормальнейшая русская фамилия, — пожал плечами Артём. — Прадедушку в деревне прозвали Бац. Вероятно, за то, что кулак раньше мозгов в дело пускал. А как потомков звать прикажешь? Бацовы? Пробовали, так ведь язык сломаешь. Баца — намного проще.

— Поди ж ты! — Большой только головой покрутил.

Ох, и хорошо ж было в поместье «адского ходока»! Тигр, как выяснилось, исполнял у Большого и роль повара, причем с блеском. Соратники пили бургундское, купались и чесали языки. Андрей отсыпался за всю неделю. И даже коварные доберманы, отлынивая от службы, устроили с Димычем веселую кутерьму.

С заходом солнца охрана включила иллюминацию, мощный магнитофон под шаловливое моргание цветомузыки орал на всю округу голосами битлов. И никаких тебе соседей с малолетними детьми и припадочными бабульками, не выносящими шума после одиннадцати… А как славно спалось на пуховой перине в хрустких простынях! Эх, да что говорить!

Артёма растолкали в двенадцатом часу.

— Кончай ночевать! — рычал Большой, уже изрядно ужаленный. — Пельмени стынут! Опять хочешь с Тигром поссориться?

— А как есть — пирогами пахнет, — с треском потянувшись, помечтал Артём.

— Будут и пироги, — пообещал хозяин виллы. — Тигр Ляльку упросил, он от ее стряпни без ума, придурок корейский! Втюрился, должно быть.

Артём захлебнулся розовым французским вином, которое он вливал в себя прямо из бутылки, поданной атаманом. Большой наблюдал за его суетливым прихорашиванием с саркастической усмешкой.

— Ума не приложу, что вы находите в этой селёдке! — подивился вслух.

— Ты бы заткнулся, атаман! — зашипел в ответ несчастный засоня. — В ухо хочешь?

— Потенциального шурина бить некрасиво, — укоризненно заметил Большой, отхлебнув из бутылки. — Не груби, салага, старому топтуну адских троп, а то велю страже в подвал бросить на хлеб и воду. И Лялька не поможет.

— Я гляжу, ты совсем тут умом тронулся! — отозвался Артём, размазывая по шее полную горсть одеколона. — Правильно она тебя сатрапом зовет.

— Угу. Я и есть сатрап, — согласно кивнул Большой. — Года полтора назад ко мне тут с разборками приезжали. Ну, раздели голубчиков, сунули в камеру, продержали недельку в темноте без жратвы. — Он густо хохотнул и выбросил пустую бутылку в окно. — Через неделю прихожу, спрашиваю: «Жить хотите?» А они — хамить. Я ругаться не стал, не люблю я это дело. Зашел еще через три дня с тем же вопросом. «Хотим», — говорят. «А почему другим жить не даете?!» — спрашиваю. Продержал еще пару деньков и выпустил. Девятью дистрофиками больше стало. Артём присвистнул — круто!

— Ну, напугал! — сказал вслух. — Как без меня с Андрюхой пойдешь?

— А я вообще-то не тороплюсь, — пожал плечами Большой. — Могу и подождать. Могу совсем не ходить — бабок на две жизни хватит. Готов?

Артём кивнул и заторопился вниз.

Стол был накрыт под навесом рядом с ручейком. Крахмальная белоснежная скатерть, розы в темной керамической вазе, хрустальные графинчики с напитками, серебро и фарфор. Тигр, священнодействуя, раскладывал пельмени по тарелкам. Клёпа и Чёрный — охранники виллы, Андрей и Лялька чинно восседали за приборами в плетеных креслицах. Из-за угла виднелись завистливые рожи Колюни и Димыча, занятых по службе. Сторожевые горлохваты заискивающе юлили по обе стороны лялькиного стула, хитро жмурясь, тыкались мокрыми носами в колени. Стиляги!

— Забирайте своего пинкертона, — пробасил Большой, плюхаясь на прочную дубовую скамейку, стоящую в торце стола. — Предлагаю начать со «смирновской». Кто против?

— Мне коньяк, — подал голос Андрей.

— Я, пожалуй, сухого, — сказал Артём.

— Налейте и мне, — попросила юная сестрица хозяина виллы.

Охранники промолчали, Тигр тоже.

— Вот это — по-нашенски! — одобрительно рявкнул «атаман», наполняя фужеры водкой. — Тигр, хочешь я тебе российское гражданство устрою?

— Правда? — спросил Тигр, забывая наколоть пельмень на вилку.

— А то! Стакан враз намахнешь?

Тигр «намахнул» и прослезился, закашлявшись. Лялька заботливо подала закусить. Артём поклялся при первом же удобном случае оторвать голову мерзавцу-корейчику, мысленно, разумеется.

— Можешь считать себя коренным русаком! — в голосе Большого на секунду промелькнула нотка почтения. — Какую фамилию возьмешь? Могу Иванов сделать, а то, к примеру, есть вообще крутая фамилия — Баца. Вот скотина!

— Луще Иванов, — отозвался скромница Тигр.

Большой тут же разразился громовым ржанием. Андрей осторожно хохотнул, виновато взглянув на Артёма.

— Это вы — Баца? — спросила Лялька. Артём кивнул, стараясь выглядеть похладнокровнее. — Да вы не сердитесь. Хотите, я вам нашу фамилию назову?

— Да Ложкин я, Ложкин! — еще пуще завелся Большой.

Артём улыбнулся, охранники просто визжали.

— Ложкин — хороший фамилия, — одобрительно заметил Тигр.

Тут завизжал и Артём.