Злые песни Гийома дю Вентре - [8]

Не зря прозвали Петушком его!

Когда в Париже «ересь истребляли»,

Паркет покрылся кровью в луврском зале…

Папистов было три на одного.

Пьер ле Шатле был там… Он был так молод

Тринадцать лет! Ведь он ещё не жил!

Пять негодяев мальчик уложил,

Пока ударом в спину был заколот…

Ты сжал кулак… не плачешь? Значит, понял.

Дай пять: ты принят в эскадрон. — По коням!

73. Кузнецы

Агриппе д'Обинье

На площади, где кумушки судачат,

А я торчу в харчевне день за днём,

Циклоп-кузнец подковывает клячу

У горна с добрым золотым огнём.

Пыхтит над мехом юркий подмастерье,

Кобылу держит под уздцы солдат…

Сдаётся мне (иль это суеверье?) —

Я видел это сто веков назад:

Вот так Вулкан ковал оружье богу,

Персей Пегаса снаряжал в дорогу,

И фавн-чертёнок раздувал меха,

А фавн-поэт, любимец Аполлона,

В такт молота по наковальне звона

Ковал катрены своего стиха…

74. Вместо причастия

Когда червям на праздничный обед

Добычей лакомой достанусь я —

О, как вздохнёт обрадованный свет —

Мои враги, завистники, друзья!

В ход пустят пальцы, когти и клыки:

С кем спал, где крал, каким богам служил…

Испакостят их злые языки

Всё, чем поэт дышал, страдал и жил.

Лягнёт любая сволочь. Всякий шут

На прах мой выльет ругани ушат.

Пожалуй, лишь ростовщики вздохнут:

Из мёртвого не выжмешь ни гроша!

Я вам мешаю? Смерть моя — к добру?

Так я — назло! — возьму и не умру.

75. Урок фехтования

По счёту «раз!» готовь рапиру в бой.

На «два» — нога вперёд, клинки скрестились.

Парируй: «три!» — рука над головой.

Держись прямей, не забывай о стиле!

Пти-Жан когда-то увлекался квартой,

Вот так: удар, скольженье, взмах, укол.

Ого! Видать, и ты боец азартный!

Отлично, мальчик, — значит, будет толк.

Теперь смотри — так дрался Поль Родар:

Шаг в сторону, отвод, прямой удар!

Но сей приём всегда держи в секрете…

Ещё одно: коль хочешь бить, как лев,

Придать руке уверенность и гнев —

Представь, что твой противник — Генрих Третий.

76. По стопам Эндимиона 33)

Застыло утро в нежном забытьи…

Склонившись над водою, с удивленьем

Ты любовалась двойником своим —

Кокетливым, лучистым отраженьем.

Какое колдовство таит вода!

То — младшая сестра твоя, наяда!

Твоё лицо пытаясь увидать,

Я бросил в воду камень из засады.

Пошли круги, и замутилась гладь.

Скорее — вплавь, в погоню за прекрасной!

Стыдливые мольбы твои напрасны —

О нежная, моей должна ты стать!

…Кой чёрт! Я — перед мраморной Дианой.

Довольно! Больше пить с утра не стану.

77. Аграрные реформы

С врагами справится любой дурак —

От благодетелей избавь нас, Боже! —

Гласит пословица. И впрямь, похоже,

Что добрый — бедному опасный враг.

Купив ослу зелёные очки,

Мякиной Жак кормил его досыта,

Осёл чуть не вылизывал корыто.

Жак ликовал: любуйтесь, мужички!

На сене Жак немало сэкономил:

Осёл привык к опилкам и соломе.

Но через месяц почему-то сдох.

…Горя любовью к ближнему, сеньоры

Ввели оброки, отменив поборы.

Ликуй, крестьянин!.. но ищи подвох.

78. Странная любовь

Ты встречи ждёшь, как в первый раз, волнуясь,

Мгновенья, как перчатки, теребя,

Предчувствуя: холодным поцелуем —

Как в первый раз — я оскорблю тебя.

Лобзание коснётся жадных губ

Небрежно-ироническою тенью.

Один лишь яд, тревожный яд сомненья

В восторженность твою я влить могу…

Чего ж ты ждёшь? Ужель, чтоб я растаял

В огне любви, как в тигле тает сталь?

Скорей застынет влага золотая

И раздробит души твоей хрусталь…

Что ж за магнит друг к другу нас влечёт?

С чем нас сравнить? Шампанское — и лёд?

79. Отцу семейства

С тех пор, как ты оставил эскадрон,

Я не писал ещё тебе, приятель.

И если б не стеченье обстоятельств,

Ещё сто лет не брался б за перо.

Но видишь ли… Не знаю, как начать я…

Ты помнишь Непорочное зачатье?

Так вот: такой евангельский курьёз

И нас постиг. Мы тронуты до слёз!

Прими, Агриппа, наши поздравленья:

Ты стал отцом по Божьему веленью,

И я — твой кум (к чему я не пригож!).

Ты думаешь — смеюсь? Помилуй, что ты!

У нашей маркитантки, у Шарлотты,

Родился сын… Он на тебя похож.

80. Въезд Генриха IV в Париж

Со всех церквей колокола гремят.

Победный легион изображая,

Идут солдаты по двенадцать в ряд:

Наш доблестный король в Париж въезжает!

Как дешёв нынче стал триумф такой:

«Король — католик! Отворяй ворота!»

Чёрт с ними, с сотней тысяч гугенотов.

Расставшихся в сраженьях с головой!..

Соборы. Башни. Скаты острых крыш…

«Ты что, опять извлёк перо, повеса?»

— Да, государь: я воспеваю… мессу!

…Цветы, Девчонки… Здравствуй, мой Париж!

А из толпы кричат: «Пошла потеха!

Соседи, прячьте жён — Анри приехал!»

81. Жертва зависти

Прошли сраженья. Заживают раны…

Увидев мой простреленный камзол

И взгляды восхищённых парижанок,

Агриппа был неимоверно зол.

Но не теряться же! — Свою квартиру

Он за ночь превратил в кромешный ад,

Изрешетив парадный свой наряд

Из пистолета — чуть ли не мортиры,—

И в зеркало скосил пытливый глаз.

А льстивое стекло солгало враз:

— Какое мужество! Какая сила!

…Мы вечером нахохотались всласть,

Когда Марго участливо спросила:

— Неужто… моль в Париже завелась?

82. Впервые на коленях

Вентре угрюм — как пьяный гугенот,

Нечаянно попавший в лапы Гизу.

Подумать только: он вина не пьёт!

Он о сонетах позабыл, маркиза!

Пугаются сорбоннские врачи:

Он бредит наяву, он тощ, как призрак…

Его болезнь сумеет излечить

Один бальзам: ваш поцелуй, маркиза!