Злой волк - [10]

– Конечно, я слышала, – кивнула Пия. – Это общество для одиноких матерей и их детей.

– Верно. Это действительно фантастическая организация, – подтвердила Эмма. – Как только родится ребенок, я тоже смогу там вести какую-то работу. Сейчас я лишь немного помогаю в организации торжества по случаю восьмидесятилетия моего свекра в начале июля.

– А твой муж все еще в какой-нибудь области катастроф?

– Нет. Три недели назад он вернулся с Гаити и сейчас по всей Германии читает доклады для врачей ассоциации. Я, правда, вижу его не слишком часто, но, по меньшей мере, по выходным он бывает дома.

Официант подошел к ним с подносом, и Эмма и Пия взяли по бокалу минеральной воды.

– Так здорово, что мы с тобой увиделись. – Пия с улыбкой подняла бокал. – Мири тоже будет рада, что ты опять здесь.

– Мы можем ведь встретиться как-нибудь втроем и поболтать о былых временах.

– Хорошая идея. Подожди, я дам тебе свою визитную карточку. – Пия порылась в своей сумочке и достала визитку. При этом она заметила вибрацию своего мобильника, который переключила в беззвучный режим.

– Извини, – сказала она и подала Эмме визитку. – К сожалению, я должна ответить.

– Твой муж? – поинтересовалась Эмма.

– Нет. Это по работе.

Вообще-то у Пии сегодня был выходной, но если было подозрение на преступление с убийством и коллеги из дежурной части относились к другому специализированному комиссариату, это не принималось во внимание. Оказалось именно то, чего она опасалась: в Эддерсхайме был обнаружен труп девушки.

– Я приеду, – сказала она дежурному, который был уже на месте. – Через полчаса. Пришли мне, пожалуйста, эсэмэс с точным адресом.

– Ты работаешь в уголовной полиции? – спросила удивленно Эмма, держа перед собой визитную карточку. «Старший комиссар уголовной полиции Пия Кирххоф».

– С сегодняшнего дня даже «главный комиссар уголовной полиции», – Пия криво усмехнулась.

– Что они хотят от тебя сейчас, в такое время?

– Обнаружили труп, а это, к сожалению, моя компетенция.

– Комиссия по расследованию убийств? – глаза Эммы расширились. – Господи, как это увлекательно. И у тебя есть револьвер?

– Пистолет. На самом деле это совсем не увлекательно. В большинстве случаев это скорее приносит разочарование. – Пия скорчила гримасу и встала. – Я не буду сейчас со всеми прощаться. Если кто-то спросит про меня…

Она развела руками. Эмма тоже поднялась с места.

– Знаешь что, я приглашаю тебя на наш летний праздник. Тогда мы, по крайней мере, опять увидимся. И если у Мирьям будет желание, просто приводи ее с собой, хорошо? Я буду действительно очень рада.

– Я с удовольствием приду. – Пия обняла подругу. До скорой встречи.

Ей удалось уйти незаметно. Десять минут одиннадцатого! Черт возьми. Труп девушки. Это будет долгая ночь. И так как она была в полном одиночестве, именно ей предстояла безрадостная задача – сообщить о случившемся родителям. Растерянность и отчаяние близких – это было худшим в ее профессии. Пока она шла по пешеходной зоне к своему автомобилю, запищал ее мобильник и засветился дисплей. Дежурный прислал эсэмэс: «Мёнххофштрассе, Хаттерсхайм-Эддерсхайм. У гидроузла». Пия открыла машину, завела двигатель и опустила окна, чтобы впустить в салон немного свежего воздуха. Она ввела адрес в навигатор, пристегнулась и тронулась с места.

«Маршрут рассчитывается, – объявил компьютер дружелюбным женским голосом. Маршрут установлен в указанном направлении».

22,7 километра. Время прибытия – 22.43.

Ханна свернула на небольшую тупиковую улицу у края леса, в конце которой располагался ее дом. Внешние прожектора, включающиеся датчиками движения, осветили его ярким светом. Она нажала на тормоз. Ей хотелось надеяться, что ее не ждет неприятный сюрприз в лице Винценца или, не дай бог, Нормана. Но здесь она увидела стоящий перед гаражом ярко-красный «Мини» с мюнхенскими номерами и вздохнула. Майке, очевидно, приехала на день раньше, чем обещала. Ханна припарковала свой автомобиль рядом с машиной дочери и вышла.

– Привет, Майке! – крикнула она и через силу улыбнулась, хотя ей было не до веселья. Сначала неприятный конфликт с Норманом, потом разговор с Вольфгангом Матерном. До семи часов у них в конференц-зале проходило заседание всего коллектива по кризисной ситуации. Потом Ханна и Ян сидели в мрачном задымленном баре в переулке рядом с Гётештрассе, где встречались со свободным продюсером, которая в течение полутора часов, выкуривая сигарету за сигаретой, предъявляла им бессовестные требования. Абсолютно потерянное время.

– Привет, Ханна. – Майке поднялась с верхней ступени лестницы. Перед входной дверью стояли два чемодана и дорожная сумка.

– Почему ты не позвонила и не сообщила, что приедешь сегодня?

– Я пыталась дозвониться тебе раз двадцать, – ответила Майке с упреком в голосе. – Зачем ты отключила мобильник?

– Ох, сегодня одни неприятности. – Ханна вздохнула. – Я его выключила, наверное, случайно. Но ты могла позвонить мне на работу.

Она поцеловала дочь в щеку, та в ответ скорчила гримасу. Затем Ханна открыла дверь и помогла Майке внести вещи в дом.

Переезд из Берлина в Мюнхен, кажется, пошел Майке на пользу. С того времени, когда она видела дочь в последний раз, та поправилась. У нее отросли волосы, и стиль одежды чуть изменился в лучшую сторону. Может быть, вскоре она окончательно вырастет из присущей позднему пубертатному периоду моды одеваться как бомжиха.