Злой рок - [64]

По их неуверенному поведению он понял, что в такой нестандартной ситуации они оказались впервые. Одно дело задержать на улице хулигана, подвыпившего пешехода и другое – захват в закрытом помещении. Не знаешь, как поведет себя объект. Не исключено и вооруженное сопротивление. То, что у преступников есть пистолет Макарова у майора не вызывало сомнения. У кого именно, он не знал и поэтому был готов к любым неожиданностям.

Из тира донесся металлический стук, затем шум и шорох, по которым невозможно было предугадать действия Сычева. Дальше медлить не было смысла, поэтому Реутов посвятил лейтенант и старшину в детали операции. Старшину он оставил для внешнего прикрытия на случай, если вдруг возвратиться незнакомец, укативший на такси.

Держа в руках взведенные пистолеты, Реутов и лейтенант одновременно ворвались в помещение. Жорж от внезапности их появления опешил.

– Руки! – грозно приказал майор.– Не шевелиться. Малейшее движение и я стреляю.

Несколько пачек с купюрами, которые Жорж перекладывал в сумку из лежащего на столе рюкзака, выпали из его облаченных в перчатки рук на бетонный пол. Он приподнял согнутые в локтях руки, на тонких ехидных губах застыла улыбка, в глазах сквозил страх.

– Я.. я здесь случайно,– наконец выдавил он из себя, когда Реутов защелкнул на его запястьях стальные наручники.

– Все мы здесь случайно. В отделе разберемся, гражданин Сычев, как вы попали в тир, – ответил майор и, обернувшись к лейтенанту, приказал.– Вызывайте Гаранина, эксперта – криминалиста и понятых.

Затем подошел к металлическому шкафу, в глубине которого лежала милицейская форма. Взглянул на погон – старший лейтенант. «Так вот, кто навещал чабана накануне преступления»,– подумал он. Лежавшие на столе сумка и рюкзак с деньгами, жалкий, затравленный вид Сычева убеждали его в правильности предположения. Осознание удачи вызывало в нем чувство удовлетворения. Но мысль о незнакомце подсказала ему, что еще рано праздновать успех.

– Чьи деньги и форма? – подступил Реутов к задержанному парню. – Живо, говори!

– Не знаю, – промычал Сычев и твердо стиснул зубы. – Я здесь случайно, увидел свет и забрел на огонек.

10

Оказавшись в «Волге» рядом с таксистом, Дробич хитро подмигнул ему и не допускающим возражений тоном, велел:

– Прижми-ка с ветерком. Плачу за скорость и комфорт.

– Не получится.

– Почему так? – удивился его ответу Герман.

– Гаишники на каждом углу, – спокойно отозвался водитель. – После убийства кассира прохода не дают.

– Нашли кого-нибудь? – насторожился пассажир.

– Говорят, что взяли какого-то забулдыгу,– таксист перед поворотом переключил скорость. – Бродил по пивнушкам, похищенными деньгами сорил.

– Не знаешь, сидит он или отпустили?

– Куда ему деться, сидит, как миленький, – удовлетворенно вздохнул мужчина. – Только жаль, что убитых из могилы не поднять. У женщины дети сиротами остались, у водителя – невеста. И у кого только рука поднялась? Ну, взяли бы деньги и черт с ними, но зачем людей кончать?!

– Да, людей они зря угробили, – согласился Дробич, удовлетворенный ответом водителя, не без основания считая таксистов самыми информированными людьми. Хотелось узнать и другие подробности, но он не стал рисковать, дабы не навлечь на себя подозрения. «Если они до сих пор не отпустили Князя и он парится на нарах, значит, ловушка сработала, – размышлял он.– Удалось сбить их на ложный путь. А что с Илоной? Засекли или нет? Может все обошлось и купюры обнаружили лишь при сдаче в банк. В таком случае она вне подозрений».

Мысли о любовнице теплой волной накатили на сердце. Он ощутил непреодолимое желание встретиться с нею, прикоснуться к ее рукам, губам… «Если бы она «засветилась», то церемониться не стали бы, ее мигом бы загнали в ИВС,– успокаивал себя Ганичев.– Даст бог, пронесет, выйду сухим из воды. Насчет женщины таксист не обронил ни слова, значит с Лаврецкой все в порядке. Слух об ее аресте быстро бы облетел город. Значит, никаких препятствий для встречи с любовницей нет.

Завтра же перепрячу деньги в надежное место, пока не дошло дело до повального обыска в жилых кварталах и других объектах. Как только стихнет шум, укачу с лапочкой на Дальний Восток, поближе к приискам. Там и сплавлю деньги на золото. А Сыч и Лысым пусть лапу сосут. Без меня им такое дело не провернуть, поэтому все лавры победителю. Кину их, как последних лохов».

До посадки в такси Дробичу на какое-то мгновение показалось, что за ним кто-то следит. Он затаился тогда, проверил и пришел к выводу, что причина в нем самом. Сказалось перенапряжение, кошмарные ночи, проведенные в тире, когда в сны приходила кассир с окровавленным лицом и требовала возвратить ей деньги, а водитель норовил переехать машиной.

Герман облокотился на спинку сиденья и сквозь заднее стекло несколько минут внимательно следил за дорогой, в надежде засечь преследование, но ничто не вызывало тревоги.

На одной из полуосвещенных улиц, за квартал до дома, где находилась квартира Лаврецкой, он попросил таксиста остановиться. Отдал ему червонец и отпустил. Затем зашел в стеклянную будку телефона-автомата. Плотно прикрыл за собой дверь, хотя поблизости никого, кто бы мог подслушать разговор, не было. Вставил монету и, вращая диск, набрал номер. Прислушался к длинным гудкам.