Злобный босс, пиджак и Танечка - [28]

Оторопела так, что даже поздороваться забыла.

— А… хорошо… Мне сегодня на обеде бы задержаться, Андрей Вла…

— Ничего страшного, задержись, если надо. Срочных дел все равно нет. Кофе. Три ложки сахара. Спасибо.

Кофе? Он совсем страх потерял? Или таким образом демонстрирует, что я вообще больше в нем паники не вызываю? И так обескураживающе это прозвучало, что я от растерянности… сделала кофе. И даже три ложки сахара положила. Потянулась за солонкой, чтобы добавить немного от себя и одернула руку. Это какой-то гипноз?

Что он делает? Демонстративно отказывается воевать, давит меня добротой, размазывает по стенам человечностью, припечатывает к попу доверием? Ой, какое неприятное щекочущее чувство в горле! Вроде как и напакостить хочется, и не можется, потому что он мою совесть невидимым заклинанием связал.

— Ваш кофе, Андрей Владимирович, — нервно поставила перед ним чашку. — Что вы задумали?

— Ничего, — босс уже просматривал документы, готовясь к совещанию. — Просто заметил, что ты все-таки чем-то похожа на своего отца, и если твой талант не занять бумажками и бесконечным упорядочиванием, то ты скоро начнешь играть в тетрис, чтобы не уснуть.

Я глаза расширила и умолчала о том, что вчера полдня проиграла в телефон. Не в тетрис, правда, но он попал почти в яблочко. Накатила непонятная злость:

— Нет-нет! Андрей Владимирович! Даже если вы ближайшие полгода будете изображать из себя человека, я все равно вас буду донимать, ясно?

Он поднял лицо и едва заметно улыбнулся.

— Хочется воевать так, что руки чешутся? Понимаю. Ты мне тоже нравиться не начнешь. Потому воевать я с тобой буду, но в свободное от работы время.

— Это еще что значит?

— Надеюсь, со сном у тебя проблем нет? Потому что скоро начнутся. Да, Таня, я всегда буду где-то поблизости, чтобы тебя трясло от каждого шороха!

— В каком это смысле? — почему-то в его иронии я услышала почти отчетливую причину для паники. — Вы преследовать меня будете после работы?

— Неплохой кофе, кстати. Спасибо, что без плевка. Можешь идти.

Вышла, потому что не знала, что ответить. И уж тем более не могла себе позволить показать страх. Владимир Александрович помог отцу с арендой квартиры, то есть мой босс наверняка знает, где я живу. И что он сделает? Завалится посреди ночи и… протоколы заставит составлять? В каблуки меня насильно нарядит? Смешно и нелепо! Но зато подобного никто не сможет увидеть, в офисе будет притворяться дрессированным начальником, а выводить в свободное от работы время, чтобы дело не страдало. А он хитер, гад симпатичный. У таких вместо мозга клубок хитрых змей, щедро политых самолюбованием. Такие, действительно, ни перед чем не остановятся…

Теперь о предстоящей встрече с его родителями я думала с еще большим волнением. Поначалу собиралась ориентироваться по ситуации, но потом решила бить напролом.

Вошла в указанный ресторан, сразу нашла их взглядом. Радостно, как будто меня распирало от восторга, улыбнулась и поприветствовала Владимира Александровича и его супругу. У нее были серьезные проблемы со зрением, и оттого возникала небольшая неловкость. Женщина смотрела вроде бы прямо, но как-то сквозь, не фокусируя взгляд, и было неясно, что именно она разглядывает и видит ли вообще хоть что-нибудь. Потому я ежилась и пыталась не обращать внимания на ощущение сканирования.

Минут пять мы угрохали на ванильные приветствия, вопросы о самочувствии отца и обсуждения моего нового жилья. Благодарить за эти несколько минут пришлось раз десять — вот буквально любой мой ответ заканчивался обязательной формулировкой «спасибо вам за помощь», отчего уже не только я, но и они начали напрягаться. И постепенно разговор перетек в допрос, чего примерно я и ожидала:

— Танечка, — предельно мягко, но все-таки давил Владимир Александрович. — Мы очень не хотим вмешиваться в дела сына непосредственно. Излишний контроль мешает нормальной работе, снижает самооценку. Но притом и уверенности нет, что он все делает правильно. Потому я очень хотел бы услышать твое мнение на этот счет. И не сочти это проверкой твоего профессионализма… мы ведь ему не чужие люди.

И я дала себе волю, позволяя словам течь спокойно и без лишних эмоций:

— Прекрасно понимаю ваш интерес! Думаю, и мой отец места себе не находит, переживая, как я справляюсь. А из моих рассказов он вряд ли может представить всю картину, как и вы — из рассказов Андрея Владимировича.

— Какая умная девочка, — Владимир Александрович стал похож на довольного кота.

Что-то не понравилось мне в его реакции. До сих пор я его представляла открытым и душевным человеком, но в этой улыбке было другое — какое-то ощущение победы, что ли. Он что же, помогал мне только затем, чтобы я потом за его сыном наблюдала? Потому сейчас так предвкушающе лыбится? А у них с сынком много общего.

Но сомнения не отразились на моем лице.

— Спасибо, Владимир Александрович. Если я смогу вас хоть чем-то успокоить, то все расскажу. Андрей Владимирович прекрасный руководитель, он все держит под контролем и быстро перестраивается, — в произнесенном была часть правды, но мне-то хотелось сделать упор на совсем другое. Я только ждала, когда разговор перейдет к этому естественным образом.