— Твою мать, сопляк, ты что, замок сломал?! — с той стороны гневались не на шутку.
Запоздало я узнал голос. Этот человек арендовал нам капсулу.
— Что вам надо? — крикнул я в ответ, — И зачем дверь ломаете?
— Я ломаю?! — возмутились с той стороны, — Это я тебе сейчас что-нибудь сломаю, паршивец!
Человек явно на эмоциях... опасно.
— Я ничего не ломал! Вы сами сунулись!
Опасность опасностью, но хуже будет, если на меня вину повесят.
Хрустнуло ещё раз и дверь открылась. В проеме показался лысый, бледный мужик, с кругами под глазами. Злыми глазами, что вперились в меня.
— И что ты здесь устроил, а? Я тебя спрашиваю, что ты тут устроил?! — закипал он всё больше.
— Ничего я не устраивал.
Логика подсказывала, что дело пахнет жаренным и надо вести себя уверенно.
— Да? А это что? — он указал на следы взлома. — Я сейчас ещё осмотрюсь и проверю, не сломал ли ты ещё чего.
— Да у вас тут и так всё разваливается! На надо на меня валить! — опасения опасениями, но и во мне стала подниматься волна злости.
— Поговори мне тут! — мужик толкнул ладонью в грудь, отчего я отшатнулся и чуть не упал на задницу.
Что делать дальше — я не знал. Чужая столь наглая агрессия вогнала в ступор. Напасть? Ударить? Предательский трусливый голосок внутри нашептал, что я здесь никто, а этот хмырь — уважаемый человек. Если я брошусь на него, что со мной будет?
Пока я пытался решить, что же делать, этот толстяк быстро оглядел капсулу, не постеснявшись оттолкнуть меня ещё раз.
— Дверь сломал, шкаф сломал, душ тоже сломал. С тебя пятьдесят монет парень.
— Сколько?!
— Пятьдесят! И это я ещё добр к тебе!
— Добры?! Да вы меня в наглую развести пытаетесь!
— Хочешь меня оклеветать, сволочь? — толстяк подошел в плотную и забрызгал меня слюной, так сильно он разозлился.
Я вжался в стену, чувствуя, как злоба заполняет тело. Две эмоции столкнулись во мне и парализовали. Страх набирал обороты, от него уже поджилки тряслись, но в то же время злость толчками заставляла биться сердце быстрее.
— Давай плати! — мужик не собирался сбавлять напор, — Или я смотрящих позову, с ними разговор короткий будет!
— Нет у меня денег! — нашел я в себе силы выдать, — И то, что ты сказал, вранье! Дверь ломал не я, меня ограбили! Шкаф и душ были такими изначально!
— Ты не наговаривай! — потряс он перед моим лицом жирным грязным пальцем, — Акт приемки подписывал? Подписывал! А значит получил идеальную капсулу! И так над ней надругался! Пятьдесят монет или проваливай прямо сейчас!
Не дождавшись ответа, мужик прижал меня к стене, отобрал ключ и вышвырнул на улицу. Я и опомниться не успел, как оказался без жилья.
— И чтобы я тебя здесь больше не видел! Попадешь в черный список, гаденыш! — пригрозил он мне кулаком и скрылся так же быстро, как и появился, не забыв запереть дверь.
Я стоял и хлопал глазами, думая, как так сломанный замок заработал снова. И что теперь делать? Я остался один. Без жилья, еды и перспектив, плохо понимая, что только что сейчас произошло.
***
На второй кольцевой расцветала привычная суета. Сегодня на улице оказалось особенно много людей. Приехал какой-то большой караван, люди торговали, закупались и стремились сбросить напряжение, кто алкоголем, а кто-то прямо с утра у борделя столпился и с девицами общался.
Когда меня вышвырнули, как животное, я задерживаться у капсул не стал. С этого толстяками станется натравить кого-то на меня. Лучше убраться отсюда, только вот куда? Пожаловаться на него у меня и мысли не возникло. В Эдеме такой ситуации в принципе не могло быть. Там полно чистых магов и они сами поддерживали порядок. Да и нечего было особо поддерживать. Я за всю свою недолгую жизнь не видел открытой агрессии. Как и подлости с подставами.
Выгони он меня год назад, я бы наверное разрыдался. А сейчас лишь кулаки сжал и побрел... Куда глаза глядят.
Только запала надолго не хватило. Включилась осторожность. Я теперь без жилья, а значит без защиты. Уже несколько раз чуть не попал в неприятности и только статус гостя спасал. Без статуса — надо быть аккуратным двойне, а значит нельзя бесцельно шататься и забредать далеко...
Взгляд зацепился за продавца пайков. К нему и направился. Сегодня в окошке сидела хмурая тетка, которая, кажется, никогда нормальной жизни не видела. Иначе как объяснить презрение, превосходство и ненависть в её глазах? Не по отношению ко мне, а сразу ко всему миру, не иначе.
— Можно паёк?
— Можно, — чуть ли не провизжала она, — Пять монет!
— Как пять? — опешил я, — Была же одна за два пайка!
— А теперь пять за один! Не нравится — проваливай!
Да что сегодня за день такой?! Честно, я старался... Старался держаться, но с каждой такой подлянкой и ударом судьбы моя стойкость давала слабину.
— Телок, чего встал? Либо покупай, либо проваливай! — рявкнул какой-то мужик у меня из-за спины.
Я поспешно уступил ему дорогу, продолжая пребывать в оцепенение.
— Десяток пайков, красавица! — разулыбался этот грязный тип. Вид у него, будто он последний раз год назад мылся. А может так и было.
— Пять монет! — всё таким же визгливо-скрипучим голосом ответила «красавица» лет так шестидесяти тяжелой жизни, которые уместились в тридцати годах.
