Злая зима - [35]

Он прошел вперед, обернулся и, вздохнув, вернулся за Эльзой. В короткой юбке и на высоченных каблуках она, опираясь на его руку, еле доковыляла до бара по выдолбленной копытами дорожке. Брун толкнул дверь под вывеской, качающейся на цепях, прикрученных к загнутым рогам. Эльза шагнула следом. Полумрак бара сомкнулся вокруг нее, как челюсти, и выпустил, словно она не пришлась ему по вкусу. Размытые силуэты разом приобрели четкость, как будто кто-то навел резкость. Эльза поморгала, она никак не могла привыкнуть к вампирскому зрению.

Парень за стойкой приветственно махнул рукой Бруну, желтая бирка качнулась в остром ухе. С интересом глянул на Эльзу, поднес пальцы, сложенные щепоткой, к губам и поцеловал воздух. Брун хмыкнул, демонстративно положил руку ей на спину.

– Ты понравилась бармену, – сказал он ей на ухо. – Но он козел.

– В смысле?

– В прямом. Во всех. В общем, не связывайся с ним.

– Я и не собиралась, – буркнула Эльза.

Брун провел ее за дальний столик в углу. Перед ними через мгновение появилась плетеная корзинка с сухариками и овощная нарезка в листьях салата. Брун поморщился, махнул рукой и, поймав взгляд официантки, кивнул. Эльза задумчиво вытащила продолговатую полоску сухарика, почесала ею клыки и верхнюю десну.

Брун насмешливо глянул на нее, но промолчал.

Официантка с короткими тупыми рожками, проглядывающими через пышные кудри, поставила перед ним тарелку со стейком и разваренной картошкой.

– Еще графин томатного сока и… чего хочешь? – Брун посмотрел на Эльзу, но она мотнула головой. – Слушай, я, конечно, не очень разбираюсь во всей этой трансформации, которую ты проходишь, – сказал он, – но можно попробовать утолить твой голод чем-то существеннее томатного сока. Может, тогда ты продержишься дольше.

– Сухарики неплохие, – признала Эльза, – соленые.

– Принеси-ка нам еще чипсов, орешков и крендельков, таких, маленьких.

– И пива тогда уже, – попросила она.

– И пива бокал.

Официантка понятливо кивнула и ушла за заказом, а Эльза осмотрелась. В баре было многолюдно: почти все столики заняты, у стойки щебетала стайка девчонок, стреляя глазками по сторонам, в противоположной части бара, расположенной ниже основного уровня, народ стоял кольцом, что-то бурно обсуждая. Одни оборотни.

– Что там происходит? – спросила Эльза.

– Здесь будет бой в грязи, – ответил Брун.

– Как-то негигиенично, – заметила она. – Тут люди едят вообще-то.

– Больше пьют.

– Тем не менее. И совсем рядом будут валять друг друга потные грязные мужики.

– Женщины, – поправил ее Брун. – Это женский турнир. Я решил, что тебе полезно будет посмотреть, как девчонки дерутся, выучишь пару приемов. – Он отрезал кусок стейка, закинул в рот и блаженно зажмурился, пережевывая. – Ну и самому посмотреть интересно, конечно. Сегодня финальный бой.

– У меня ведь теперь есть волшебный порошок, – заметила Эльза, дотронувшись до мешочка, выделяющегося под тонкой кофтой. – Зачем мне учить какие-то приемы?

– Мало ли как жизнь повернется, – уклончиво ответил Брун. – Лишним не будет.

В дальней части бара включили яркие прожекторы, высветившие круглую утопленную площадку. Народ оживился, послышались выкрики, свист. Из узкого коридора, цепляя стены плечами, вышла здоровая деваха, одетая лишь в красное бикини. Толстые ляжки бугрились, дебелая грудь свисала чуть не до пупа, короткий рыжий ежик волос сиял бронзовым шлемом в свете ламп. Бар взорвался приветственным ревом.

– Прошлогодний чемпион, – пояснил Брун. – И позапрошлогодний.

Та подняла руку, продемонстрировав рыжеватый клок волос под мышкой, повернулась вокруг своей оси, приветствуя поклонников. Узкие глаза цепко осматривали зал, широкая переносица резко заканчивалась курносым, будто обрубленным, носом, который подрагивал, принюхиваясь.

В ухе болтался желтый кружок.

– Она постоянно ввязывается в потасовки, – добавил Брун.

– А кто она? – спросила Эльза. – В смысле, в кого обращается?

– В свинью. Звериная часть в ней очень сильна.

Эльза хлебнула пива, облизала пену над губой.

– А вторая кто?

К площадке подошла участница в синем бикини. Она была ниже и тоньше, но сухие мышцы так и играли на ее теле.

– Человечка, – сказал Брун. – Если она победит, это будет нечто.

Девушка в синем сжала руку худощавому мужчине с рыжими дредами, который терся рядом с ней. Он одобрительно похлопал ее по упругому заду, что-то сказал на ухо, погладив по шее.

– А это ее парень, лис.

– Оборотни часто встречаются с людьми? – спросила Эльза.

– Бывает, – пожал плечами Брун. Он расслабленно откинулся на спинку диванчика. – Садись ко мне, отсюда лучше видно, – предложил он, похлопав по сиденью. – Да и я смогу задержать тебя, если что. Если почувствуешь, что готова сорваться, – сразу «лобзик», и мы уйдем. Но у нас дальние места, так, может, обойдется.

Эльза пересела на диван, подвинула к себе тарелку с сухариками.

Раздался гонг – и соперницы схлестнулись, переплелись руками, упали в густую грязь. От восторженного рева зрителей задрожала пивная пена в бокале. Тела бултыхались в грязи, отлетел в сторону синий изгвазданный лифчик. Лис скакал по краю ямы, подбадривая подругу.

– Погляди, что она делает. – Брун подался вперед: девушка обхватила толстую щиколотку соперницы, согнула, прижав пятку к ягодице. Резкий визг прорезался через вопли болельщиков. – У оборотней чувствительные суставы. Ты болевые приемы вряд ли быстро освоишь, просто бей по коленям.