Злая игрушка. Колдовская любовь. Рассказы - [97]

Минуты идут, и волнение Бальдера утихает. Его органы чувств воспринимают реальность шкафа к которому он прижимал Ирене в бесконечном поцелуе. Раздвоение его личности о котором писала Ирене, вновь обретает силу. Он говорит себе «Главное — не потерять ее. А там посмотрим».

Дверь резко распахивается, и на пороге появляется Зулема в черном пальто, шелк которого отливает серебром на молочном фоне матового дверного стекла; из-под широкой черной шлепки выбивается шесть прядей по три на каждую щеку. Альберто поднимает голову, она подходит к нему обычным семенящим шагом. Ее накрашенные губы, розовые щеки, театральное хлопанье ресницами призванное изобразить простодушное удивление, — все это наводит на мысль, будто она только что покинула жаркое ложе, где лежала одетая. Зулема целует мужа в губы, глядя на Бальдера, на стол, усеянный крошками и восклицает:

— Ох!.. Ох!.. Какого труда мне стоило уговорит сеньору Лоайсу!

Бальдер соскакивает с голубой кровати:

— Вы были у нее?

— Ты обедала, дорогая?..

— Уф! Я задыхаюсь… ради бога, дайте дух перевести… Ох уж эти мужчины! Как тебе понравился обед? Ах… чего не натворят эти мужчины! Вас мало убить Бальдер. Своей любовью вы всех нас сведете с ума. Посмотрите на его лицо. Он плакал. Это неплохо… неплохо… совсем неплохо. Просто необходимо, чтобы и вы, мужчины, иногда поплакали. Так вы лучше поймете сколько заставляете страдать нас, несчастных женщин… Уф-ф! Какая жара! Минуточку, я сниму шляпу.

Зулема медленным движением снимает шляпу, останавливается перед зеркалом, встряхивает головой, чтобы хорошо легли волосы, легонько поправляет густые пряди и, положив руку на плечи механику, который продолжает сидеть за столом, восклицает:

— Обедал один-одинешенек…

Целует мужа в щеку. Ее внимание ежеминутно перескакивает с одного предмета на другой, и она обращается к Бальдеру:

— Ну и задали вы мне работы, Эстанислао! Убить вас мало. Не глядите на меня так… Именно убить. Вам со мной вовек не рассчитаться.

Обрадованный Бальдер смотрит на Зулему с благодарностью. Он понимает, что ей самой не терпится сообщить добрую весть. И Зулема, хоть и придерживает свой «сюрприз», делает это с дружеской озорной улыбкой. Ее так и распирает:

— Это уж выходит за пределы всего… женатый мужчина… убить мало. Не знаю, чем вы ее околдовали. Вы всех нас околдовали, Бальдер, честное слово.

Слушая ее, механик улыбается, оттого что рядом с ним такая красивая женщина, которая кажется скорей любовницей, чем женой, а Бальдер не может определить, что он чувствует, но у него сейчас такое ощущение, будто он в ложе театра «Колон». Может, виной тому аромат духов, исходящий от Зулемы, ее черные глаза, похотливые губы, щеки, словно раскрасневшиеся от поцелуев? И он задает себе вопрос: смог бы он осудить эту женщину, если бы она изменяла мужу? Блеск театральной среды делает для нее еще мрачнее жизнь, которую может предложить ей этот невзрачный человечек с воспаленными веками и свистящей речью. Альберто сам это понимает и, возможно, поэтому не восстает. Его мастерская по зарядке аккумуляторов должна казаться мрачной дырой этой женщине, привыкшей к яркому свету, аплодисментам, мрамору и бархату.

Зулема, облокотившись на стол, берет кусок хлеба и кусок сыра, жует, показывая жемчужные зубы, и говорит, обращаясь к механику, будто Бальдера здесь нет.

— Понимаешь, сеньора Лоайса знает, что Бальдер женат.

— Знает?.. Откуда?..

— О, она очень догадлива! Заметь, когда она их увидела вместе… — Теперь она обратилась к Бальдеру: — Заметьте, когда она вас увидела вместе с Ирене в поезде, вы вышли из вагона в другую дверь…

— Да, так оно и было…

— Девочка стала отрицать, что вы с ней разговаривали… Но вы-то за каким чертом стали перед самым окном их купе, повернувшись к ней спиной? Сеньора Лоайса рассудила так: «Если бы это был кабальеро, то он бы остался, когда я подошла… А этот даже не захотел показать свое лицо. Это заставляет меня подозревать, что он женат».

У Бальдера тут же мелькнула мысль: «Если эта сеньора обладает такой способностью к дедукции, что по спине может определить, женат человек или нет, то как же она не понимает, что вы опасная подруга для ее дочери?» Но вместо этого он замечает:

— Эта сеньора неглупа…

— Кроме того, — продолжает Зулема, — она дала мне понять, что справилась о вас, и кто-то из ваших знакомых сказал ей, что вы женаты.

Бальдер кивает в знак согласия с тем, что он действительно женат. Впрочем, «кем-то из его знакомых» не мог быть никто, кроме Зулемы и Альберто.

Теперь Зулема обращается к механику:

— Как рассердилась сеньора Лоайса на Ирене! Бедная девочка!

— А что говорит Ирене?

— Ее мне не удалось повидать. В общем, Бальдер, я вам оказала услугу, за которую вам вовек со мной не рассчитаться… Сеньора Лоайса согласна принять вас.

— Согласна!.. — притворно радуется Бальдер.

— Вы представить себе не можете, чего стоило мне уговорить ее. Но она согласилась принять вас и побеседовать с вами… Вполне возможно, она разрешит вам повидаться с Ирене… встречаться с ней время от времени…

В сознании Бальдера возник водоворот мыслей, образуя черную воронку: «Дать себя проглотить? Да или нет? Быстрей крутись, мысль моя, — на меня устремлены две пары глаз! Да или нет?»