Злато-серебро - [34]

— А они уже прилетали по мою душу? — Серпа, который сам был невысокого мнения об умственных способностях Иволги, почему-то неприятно резануло сказанное в ее адрес «дуреха».

— Нет, пока не прилетали. Да и не должны бы, раз ты ни в чем не виноват.

— Выдашь меня, если заявятся?

— Пока на то нет причин. И это меня удивляет. Окажись я в твоем положении, возможно, прислушался бы к предложению преступного чародея.

— Не вижу в этом прока. Верно, не так проницателен, как ты. Не объяснишь выгоды?

— Ты дерзок. Это простительно молодости, к тому же позволяет читать тебя. Силой обладаешь немалой. А еще, наверное, убеждениями. Стараешься поступать по совести, следовать по пути добра. Я угадал?

— Отчасти.

— Не глуп, — прохладно улыбнулся Юнкус. — Не стану тебя пытать, задавая каждый вопрос по отдельности. Я бы принял предложение лиходея, чтобы получить власть и богатство. Перед помощником палача лишь одна вершина: самому стать палачом.

— Подлинную власть можно получить только законным путем, а там и богатство придет. Раньше или позже я их добьюсь. Способностей хватает, совесть чиста. Значит, нужно только найти того, кто надел мне ошейник.

— Успехов в поисках, — довольно усмехнулся Юнкус. Парень зелен и неопытен. Жаждет власти, как и многие из одаренных, значит, никаких особенных убеждений у него нет. Девицу притащил к целителю, чтобы хорошо выглядеть в глазах закона и вышестоящих, тех же Вермея и Грифа. Сам признался, что силой не обделен. Не страшно. Не ему, верховному чародею свободной Мелги, тревожиться из-за глупого сосунка. Опасаться нужно самому пирольцу. — Вот еще что, Серпилус. Я посоветую Кротам и страже прибегнуть к твоей помощи в ловле преступного чародея. Тебе дозволяется чаровать против лиходея и его сообщников, равно как и в поддержку людей города. Грифа и Черена, главу Кротов, я оповещу о разрешении.

— А для себя-то чаровать мне можно? — издевку в голосе Серп скрывать не стал.

— Неужели ты воздерживался от пользования даром с тех пор, как на тебя надели ошейник? — в словах Юнкуса яда было куда больше. — Я знаю, с кем ты живешь, одаренный. Твоя девчонка, как ты можешь догадаться, налюбовавшись на мою невесту, вполне в моем вкусе. Как считаешь, устоит она перед моими ухаживаниями? Или предпочтет остаться с палачом?

— А если устоит? — в этом Серп был совершенно не уверен, но привычка отвечать на гонор дерзостью взяла свое.

— В этом случае придется прибегнуть к помощи Кротов. Солнечный чародей не вправе причинять вред кому бы то ни было. И я очень не люблю это делать, даже чужими руками. Поэтому помни свое место, одаренный. Тогда останешься при подружке.

* * *

Иволга, вымыв посуду после позднего завтрака Серпа, решила посмотреть, наконец, на корабли, что приходят в Мелгу. Она уже успела обойти почти весь Средний зубец, надивилась на большие богатые дома и уютные зеленые скверы. Побывала и на Восточном, где жили ремесленники и располагались многочисленные мастерские ювелиров, кружевниц, ковроделов, оружейников, стеклодувов. Покупать, конечно, ничего не покупала, даже не приценивалась — изделия мелжских мастеров славились на всю Меддину и стоили недешево. Девушке доставляло удовольствие просто любоваться красивыми вещами, как любовалась она небом и морем, птицами и цветами.

Теперь Иви решила удовлетворить свое любопытство и сходить в порт, что располагался у дальней оконечности Западного зубца, на котором она ни разу не бывала.

О дурной славе этой части города девушка не слыхала. Кайту в голову не могло прийти, что Иволге зачем-то понадобится идти в припортовые трущобы. Серп же вспоминал о служаночке лишь как о непременной принадлежности дома. Девица, конечно, ходит на рынок за провизией, но дорога к торговой площади, лежащей между замком и городскими воротами, совершенно безопасна.

Иви, привыкшая к узким улочкам Залесного, ничуть не обеспокоилась, когда попала в сеть темноватых закоулков, извивавшихся между грязными стенами обшарпанных домишек. С едва ли не единственной на Западном зубце площади, где росли три дерева с изрядно обломанными кронами, да играла стайка оборванных чумазых ребятишек, она разглядела впереди, над крышами совсем уж низких лачуг мачты кораблей и направилась туда.

Поначалу девушке казалось, что она вот-вот выйдет к морю, но душные, на удивление безлюдные улочки с застоявшимся нечистым воздухом петляли, некоторые заканчивались тупиками, где совсем невозможно было дышать. Проплутав в трущобном лабиринте Светлое Солнце знает сколько времени, Иволга поняла, что заблудилась.

Прохожих по-прежнему не было, и девушка, желая узнать дорогу к замку (в порт идти уже расхотелось), постучала в закрытое ставнями окошко, потом в другое, но ей никто не ответил. Из-за первой же двери, в которую она решилась поскрестись, выглянул кудлатый похмельный мужик, окинул Иволгу мутным взглядом и молча попытался затащить внутрь. Тут уж бедняжка струхнула не на шутку и кинулась бежать без оглядки.

Выскочив из-за угла, наткнулась на неспешно идущего человека. Опрятно одетый, вполне трезвый мужчина подхватил ее, чтобы не упала, и принялся с улыбкой разглядывать.